Мария Медичи

Фасады домов затянуты черной тканью. Над каждой дверью горит факел и чередуются изображения гербов Франции и Парижа. По словам Пьера де л’Этуаля, на улицах толпа была настолько плотной, что некоторые люди оказывались задавленными насмерть. У заставы Сен-Дени останки короля были переданы монахам из Сен-Дени: король навсегда покинул свою столицу. Кортеж распался: одни вернулись в Париж, другие отправились ночевать в Сен-Дени, чтобы назавтра быть на месте погребения.

Великолепие и пышность церемонии произвели большое впечатление на присутствующих. После мессы посреди хора церкви в открытую могилу опускают тело короля. В яму к гробу спускается герольд и громким голосом называет королевские знаки отличия: по очереди несшие их выходят вперед и бросают на гроб короля. Затем по очереди вызывают дворян свиты короля и офицеров, они бросают оружие и жезлы — знаки их должностей. После этого из могилы герольд трижды прокричал: «Король умер! Король умер! Молитесь Господу за его душу!» Потрясенные присутствующие плачут или с трудом сдерживают свои слезы. Проходит еще несколько мгновений и тот же герольд голосом, исполненным радости, трижды кричит: «Да здравствует король Людовик XIII, милостью Божьей король Франции и Наварры!» Как эхо вторит ему голос из глубины хора, играют трубы и бьют барабаны. Гром приветственных возгласов раздается под сводами базилики. Герольд выходит из могилы, ее закрывают. Базилика опустела. Погребение окончено.

Официальные лица переходят в большой зал аббатства Сен-Дени, где подан торжественный обед. Генрих IV умер и похоронен. Теперь Мария Медичи, королева-регентша, правит Францией от имени своего сына Людовика XIII.

Вдова

В течение двух лет после смерти короля Мария Медичи соблюдает все правила великого траура: никаких праздников, приемов, развлечений. Она одета исключительно в черное. Ее апартаменты тоже задрапированы черным: стены, паркеты, зеркала. И только вышитые серебром слезы и черепа выделяются на фоне этой черной симфонии.

В годовщину смерти Генриха IV по приказу Марии служат заупокойные мессы. На это она выделяет 300 ливров в год.

Сердце короля передано иезуитам для захоронения в часовне их Коллегии в Ла-Флеш. На церемонии рядом с урной, содержавшей сердце короля, находилась другая, пока еще пустая, предназначенная для сердца его жены, которое займет в ней свое место через тридцать три года. Сердца Генриха IV и Марии Медичи, соединившись после смерти, до сих пор находятся там.

Глава VII 12 МИЛЛИОНОВ ФРАНЦУЗОВ

Заветы Генриха IV

После смерти Генрих IV оставил более обширное королевство, чем получил от Генриха III.

Но при этом Французское королевство занимало только ⁴/₅ нынешней территории Франции.

На юге не хватало Руссильона, принадлежавшего Испании. На юго-востоке Ницца и Савойя были иностранными территориями. Между Лионом и Марселем в долину Роны врезаются земли папы — Авиньон и Конта-Венессен, княжество Оранское принадлежит семье Нассау — будущей правящей династии Голландии.

Корсика — это генуэзская колония. В центре Франш-Конте принадлежит Испании, Эльзас — империи, а Лотарингия независима. «Три епископства» Мец, Туль и Верден являются французскими владениями на бывших тогда иностранными землях.

На севере Артуа принадлежит Испании.

Активным центром Франции был атлантический фасад: Нант и Бретань, Шаранта, Аквитания, Тулузский юг. Эти предприимчивые регионы иногда охватывают религиозные волнения: здесь сильны позиции протестантов и здесь же находится Ла-Рошель — одна из четырех самых укрепленных крепостей Франции. Но близкая и уязвимая восточная граница была постоянным поводом для беспокойства Генриха IV, а потом Людовика XIII и Людовика XIV: эти короли будут постоянно стремиться к увеличению своих владений и защите Парижа, открытого для нападений с севера или северо-востока.

На этой территории живет двенадцать миллионов подданных — население разнородное и пока еще не объединенное чувством национального единства.

Франция Генриха IV — это еще средневековая Франция «наций», то есть групп, объединенных одним языком или говором, гордящихся своими обычаями, чувствующими себя, прежде всего, бретонцами, нормандцами, а не членами французской общности, которая пока для них остается совершенно абстрактным понятием. Использование французского языка в юридических актах стало обязательным только после эдикта Вилле-Котре, принятого Франциском I в 1539, а семьдесят лет спустя добрая половина населения Франции по-прежнему не признавала французский как язык повседневного общения.

Невозможно было считать себя членом национальной общности при том, что существовали буржуа и селяне; финансово-податные округа, подчинявшиеся центральной власти и штатам; провинции, вошедшие в состав государства, но сохранившие при этом свои права; города со своими привилегиями; территории, подчинявшиеся только крупным феодалам; места, где протестанты имели или не имели политических и религиозных привилегий.