Мария Медичи

Крестьянские сыновья могут подниматься на более высокую социальную ступень. Городские новости быстрее доходят до самых отдаленных границ королевства. Спокойствие покидает крестьян, когда они узнают о новых налогах. Тогда начинаются народные волнения, чаще всего под руководством образованных крестьян или горожан. Беспрецедентный факт: в 1610 году правительство Генриха IV снизило размер оброка для крестьян. Правда, в регентство Марии Медичи оказалось, что надо оплачивать бриллианты королевы, роскошный образ жизни Кончини и дары дворянской знати.

Больше всего крестьянство страдает от местных войн. Во время семилетнего регентства Марии и правления Людовика XIII бунты принцев затронут Иль-де-Франс, Шампань, Пикардию, Гиень, Пуату, долину Луары, Берри, Сентонж, Гасконь, Нормандию, Анжу, Бурбонне, Овернь, Лангедок. Снова опустошаются земли, крестьяне голодают и нищают. Но продолжают упорно и настойчиво обрабатывать вытоптанные поля. Появляется деревенская аристократия.

Именно благодаря этим силам — крестьянству, городскому населению и буржуазии — Франция сможет позволить себе роскошь содержать дворянство и вести многочисленные войны, финансируя при этом развитие городов, и в первую очередь Парижа, расцвет великолепной архитектуры и созревание великой классической цивилизации. Богатая страна, пока еще не самая значительная в Европе, задавленной мощью двух ветвей дома Габсбургов, через испытания постепенно выковывает только ей присущее лицо и специфические черты.

Католическое пробуждение

Начатое в правление Генриха IV пробуждение католицизма становится реальностью в регентство Марии Медичи. В обновлении веры участвуют все имущие слои населения Франции и параллельно настойчиво совершенствуется образование духовенства.

Урсулинки и иезуиты воспитают тысячи юных умов, подготовив глубокую эволюцию нравов и общественной жизни. Орден ораторианцев, основанный де Берюллом, занимается нравственным воспитанием и глубокой теологической подготовкой священников.

Все это окажет определяющее влияние на общественную и интеллектуальную жизнь Франции XVII в.

И тогда пришел Малерб

В 1600 году эра Плеяды, когда царили Ронсар и дю Белле, уже практически закончилась. Поэты отказываются от ненужных дерзостей, грамматических фантазий, греко-латинских неологизмов — все это кажется теперь чрезмерным и доведенным до крайности.

После беспорядочного кипения гуманистического Возрождения и Плеяды нужно было сделать самое главное — выработать правила. Это уже сделали итальянцы, а до них — всеми признанный великий Аристотель. Правила были изложены в трактатах Поэтическое искусство Воклена де Ла Френе, Академия поэтического искусства Демье, Поэтика Ла Менардьера. Правила совершенствуются в результате литературной практики, бесед, писем, борьбы мнений при дворе и в городе. Но им явно не хватает руководителя, вождя. И тогда Провидение посылает Малерба. Всем памятны знаменитые строки Буало:

Наконец, пришел Малерб, и первым во Франции
Заставил почувствовать в стихах правильный ритм,
Одно только слово поставил на место и властно
Заставил музу подчиняться правилам.

Малерб поздно пришел в литературу: в 32 года он посвятил Генриху III свое первое произведение Слезы святого Петра. Славу ему принесла Ода Марии Медичи, написанная в честь проезда королевы через Экс-ан-Прованс. В сентябре 1605 года пятидесятилетний Малерб переезжает в Париж. Его друг Воклен дез Ивето (будущий наставник Людовика XIII) представляет его Генриху IV, и тот делает Малерба придворным поэтом. С этого времени Малерб начинает играть значительную роль в развитии французской литературы, его влияние будет сказываться даже после его смерти в 1628 году.

В поэтическом плане Малербу далеко до великих. Он слишком горд и черств, без лиризма, не способен на настоящий порыв. Но красота стиха окупает недостаток чувства.

Малерб очень высоко ценил себя. Свидетельство тому — знаменитый стих «То, что пишет Малерб, вечно». Но будущие поколения превыше его стихов ценили ту определяющую роль, которую он сыграл в разработке правил поэтического выражения.

Поэт отрицает рабское восхищение античными поэтами. Даже если он любит Горация и Овидия, он нисколько не считает их образцами для подражания. Главным объектом его насмешек являются Ронсар и Депорт.

Он требует логической силы, абсолютной ясности — никаких жеманных, искусственно созданных слов. В 1612 году Малерб решает, что строфа из шести александрийских стихов должна быть поделена на две равные части по три стиха в каждой.