Мария Медичи

Желая побольше узнать о принцессе Тосканской, Генрих просит Шарля де Невилля, сеньора д’Алинкура, посланного с миссией в Рим, заехать во Флоренцию и со всей тщательностью рассмотреть Марию. Д’Алинкур не скупится на похвалы: Мария Медичи высокого роста, взгляд высокомерный, благородная стать, у нее лицо с крупными чертами, светлая кожа и двойной подбородок, что по канонам той эпохи считалось очень красивым. Дородность при ее росте придает ей величественность и внушительность. Генрих, можно сказать, попался: пышные формы принцессы гораздо приятнее впалых ребер повелительницы его чувств Анриетты д’Антраг!

Довольный отчетом д’Алинкура, Генрих направляет счастливой избраннице письмо с официальным предложением. Сквозь условности стиля ясно выражено нетерпение познакомиться с этой, если верить д’Алинкуру, полной прелести женщиной. Генрих дает ей обещание хранить верность, хотя будущее покажет, насколько оно недолговечно. Но пока он искренне в это верит и полон желания заключить союз — прочный и основанный на доверии.

Война в Савойе

Обострение отношений с герцогом Савойским становилось неизбежным, и это в немалой степени способствовало быстрому подписанию соглашения между Францией и Савойей: состояние королевской казны после тридцати лет войны было таково, что снова приходилось прибегать к помощи флорентийских банкиров.

Савойей в те времена называли княжество, состоявшее из трех территориальных блоков: первый, между Бургундией и Роной, объединял Бресс со столицей в Бурге, Бюже, частично Жекс, Вальроме. Второй блок составляла собственно Савойя со столицей в Шамбери и двумя находящимися в подчинении провинциями — Тарантез и Морьенн. Третий блок был расположен в Италии и включал в себя Пьемонт со столицей в Турине.

Франция и Савойя враждовали из-за маркграфства Салюс. Во время религиозных войн герцог Савойский захватил эту территорию Франции на равнинах Северной Италии. Вервинский договор 1598 года, заключенный между Францией и Испанией и ратифицированный самим герцогом Савойским, признавал права Франции на Салюс и обязывал герцога вернуть маркграфство. Но только после угроз Генриха IV герцог отправился в Париж, где между Францией и Савойей был подписан Парижский договор, по которому герцог мог выбирать одно из решений: либо вернуть маркграфство, либо сохранить его, отдав взамен принадлежащие ему Бресс, Бюже, Жекс и Вальроме. Воспользовавшись пребыванием в Париже, герцог заручился поддержкой одного из ближайших соратников короля — Бирона, с которым составил заговор против Генриха IV.

Герцог возвращается в Савойю, а в это время в Париже Бирон доказывает, что Салюс Франции не нужен и лучше от него отказаться сразу и безоговорочно. Таким образом, герцог выигрывает время, что позволяет ему, удерживая Салюс, дать возможность губернатору испанского Миланского герцогства собрать армию в 40 000 человек.

У Генриха практически не оставалось выбора: либо не обращать на это внимания и таким образом проявить слабость в отношении принца второго порядка в Европе, рискуя при этом мятежами в подвластной Бирону Бургундии, либо потребовать от герцога выполнения положений Парижского договора, а это значит — война. Генрих выбирает второе (стремясь при этом нанести двойной удар: заставить герцога выполнить договор и уничтожить в зародыше заговор Бирона) и поручает Сюлли готовить военный поход против Савойи: к июню тот собрал в Лионе 30 000 солдат, 40 пушек, тысячи ядер и сотни тысяч фунтов пороха.

Срок ультиматума истек в июне, а герцог не торопился выполнять условия договора — он надеялся на успех заговора Бирона, который должен был избавить его от короля Франции в ближайшие недели. Тогда Генрих отправляется в Лион вместе с Бироном — главным маршалом. Чтобы не вызывать подозрений Бирона, Генрих доверяет ему часть армии и окружает безгранично преданными королю офицерами.

Герцог Савойский встревожился и направил в Лион послов с предложениями по договору, но дал им тайные указания затянуть переговоры до зимы, когда любые военные действия в гористой Савойе становятся невозможны. Сначала Сюлли, а потом Генрих поняли хитрость послов герцога Савойского, и 11 августа король издал манифест об объявлении войны.

Поглощенный подготовкой к войне, Генрих тем не менее не забывает о Марии Медичи. Его письма становятся более живыми, более раскованными. Он сообщает будущей супруге о делах королевства: «Герцог Савойский хитрил до последнего, но я так давил на него, что не оставил ему никакого выхода. И если он не выполнит мои требования, то следующее письмо к вам я направлю из Шамбери». А дальше «старина Генрих» непринужденно продолжает: «Раз уж Вы так печетесь о моем здоровье, то советую Вам заботиться о Вашем, чтобы, когда Вы приедете, мы смогли сделать красивого ребенка, который заставит радоваться наших друзей и плакать — наших врагов. Вы хотели знать, как одеваются во Франции, — посылаю Вам кукол и пришлю очень хорошего портного. Я уже пишу Вам свободно, поступайте и Вы так же, потому что мы связаны узами, которые даже смерть не сможет разорвать».