Мария. По ту сторону несбывшегося (СИ)

Вот и теперь. Великий Инквизитор абсолютно точно не хотел мне зла - я же не Арабелла де Сильва и с тёмной магией никогда дел не имела. А он карает только за это. Так чего же я трушу?

И я, набрав полную грудь воздуха, храбро ответила:

- Полотно очень необычное. Я такого ни разу не видела.

- Эль Греко принадлежит к тем немногим художникам, чьё творчество уникально. Его невозможно спутать с кем-то другим. Его лица вы сразу узнаете среди тысяч других.

- Они длинные. Узкие? - выдал Арт.

- Не только. Хотя, безусловно, большие глаза, узкие лица и длинные пальцы - присущи всем портретам Эль Греко. Но, что особенно бросается в глаза, так это то, как он передаёт сложный внутренний мир своих героев.

Старик на портрете пошевелился и блеснул на меня чёрными глазами. Я вздрогнула.

- Хм…сложная личность. Он ведь карал и отправлял на казнь? - выдал Арт, явно не представляя, что бы сказать.

- Да. Времена были другие. Костры тогда пылали. Часто и безвинные отправлялись на костёр. И Фернандо Ниньо де Гевара, Великий инквизитор Испании, повинен в гибели, на мой взгляд, слишком многих.

- А Эль Греко? Это прозвище? - спросила я осторожно, стремясь увести разговор от костров и смертей.

- Да. Он его получил ещё при жизни, только свои полотна он всегда подписывал по-гречески. И только своим полным именем - Доминикос Теотокопулос. Иногда он добавлял «С Крита». Он гордился своим происхождением и не скрывал его. Этот истинно испанский художник родился в Греции.

Мы с Артом переглянулись и сдержанно покивали.

- И обратите внимание, какое неповторимое видение света и тени! Просто бесподобно! Его цвета светятся из-за его манеры письма. Он не смешивал краски и особым образом грунтовал свои холсты. Этому он научился ещё на родине, в Греции. Там так грунтуют доски для икон, как раз добиваясь вот такого сияния, - продолжал занудно вещать кардинал.

- Эм… - выдал Арт.

Ну, это явно больше, чем смогла бы я.

- Только на картинах Эль Греко можно одновременно уловить и знаменитую испанскую меланхолию, и испанскую экспрессию, - продолжил кардинал.

А меня вдруг злость одолела. Вычитал где-то умную фразу, а теперь нам её тыкает. Я разозлилась, и мой иррациональный страх вдруг прошёл. Нет ничего ужасного в этом старике, читающем нам сейчас лекцию о забытом художнике. И я, выпрямив спину произнесла:

- Его картины, вот эта, - и я указала на большое полотно, висевшее на противоположной от нас стене, - и вон тот портрет, напоминают скорее яркий сон. Они кажутся выдуманными больным воображением - эти его длинные лица нереальны, как из кошмара в сумасшедшем доме!

А старик вдруг весело рассмеялся, утратив ненадолго свою суровость и чопорность:

- А вы знаете, моя дорогая, вы правы. Ходили легенды, что некоторых из своих героев он нашёл именно там, в сумасшедшем доме. Потом туда же часто заходил Гойя в поисках вдохновения и новых персонажей, правда, это было уже спустя двести лет.

Я смутилась своей резкости. В конце концов, старик просто хочет поговорить о любимом художнике. Что в этом такого уж плохого?

- А это что? - и я снова указала на большую картину, весящую перед нами.

- О, это знаменитая в своё время работа. «Эсполио» или «Совлечение одежд». После написания он сделал с неё порядка шестнадцати копий - такой популярностью пользовался этот алтарный образ. Кстати, ему за раму к ней заплатили больше, чем за само полотно, - немного весело сообщил кардинал, а я окончательно расслабилась.

- Вот так и бывает. Что-то делаешь, стараешься, а потом ценят не картину, а раму от неё, - притворно вздохнул Арт, тоже заметно расслабившийся.

А вот говорил, что не нервничает в присутствии Великого Инквизитора.

- На самом деле любимый художник может многое сказать о человеке. Вот у папы Арта - это Веласкес, - оживилась я.

- А у вас, неска Мария, кто любимый художник? - заинтересованно спросил кардинал.

- Мари просто обожает Форда Мэдокса Брауна, - вдруг неожиданно для меня вмешался Арт.

- Это кто-то из современных художников? - приподнял брови кардинал.

- Да, он принадлежит к так называемому братству Прерафаэлитов. Их творчество весьма романтично и возвышенно.

- Да, что вы? Не слышал. Но я обязательно поинтересуюсь. Впрочем, если, как вы говорите, они романтичны и современны, то это именно то, что и должно привлекать молодых несок, - покивал кардинал.

- Она его любит из-за его работы «Мария Стюарт перед казнью». Мари выросла в Северной Ирландии. А это просто рукой подать до Шотландских берегов. Её и назвали в честь Марии Стюарт. Вот она и прониклась к этому художнику, - разговорился Арт.

А я слушала его, открыв рот. Он это помнит?

- Ну что ты так на меня смотришь? - совершенно спокойно спросил мой удивительный будущий муж, - я даже купил одну из его работ!

- Серьёзно? - не поверила я.

- Да. Классика. Шекспир. Ромео и Джульетта. Хотел тебя порадовать, - и я услышала нотки гордости в его речи и улыбнулась, уже догадываясь о чём может идти речь:

- Это знаменитая «Сцена на балконе»?!

- Да. А то вечно папа со своим Веласкесом, - состроил рожицу Арт.