Мария Склодовская-Кюри

Одним словом, может быть, никогда, никогда в жизни мне не придется веселиться так, как теперь. После этого праздника я сильно затосковала по дому. Мы с тетей решили, что если я буду выходить замуж, то мою свадьбу сыграем по-краковски, во время кулиги. Конечно я шучу».

И снова перемена обстановки. Июль 1884 года. Барышень Склодовских приглашает к себе в гости бывшая ученица матери, пани Брониславы. Она удачно вышла замуж, ее муж — француз, граф де Флери, а имение графа расположено в местечке Кемпа, на северо-восток от Варшавы. Места эти поразили Марию — сказочные заливные луга, прозрачные липовые рощи, темные аллеи, вдоль которых растут суровые дубы.

И снова обратимся к словам самой Марии (еще одно письмо к Касе):

«Итак, мы уже несколько недель как в Кемпе, и мне следовало бы описать тебе нашу здешнюю жизнь, но я чувствую себя не в силах это сделать, скажу только, что тут чудесно! (…) Мы делаем все, что нам только взбредет в голову, спим то ночью, то днем, танцуем и вообще проказничаем так, что порой заслуживаем того, чтобы быть запертыми в доме для умалишенных…»

Дальше об этом чудесном времени в жизни матери Ева рассказывает так:

«За восемь недель она устроила три бала, два празднества на свежем воздухе, несколько прогулок по окрестностям и катаний в лодках по реке.

Граф и графиня Флери не остаются без награды за свое широкое гостеприимство. Юные безумцы обожают и мужа и жену, оказывают полное доверие, одаряют самой близкой дружбой и радуют своей чудесной радостью, всегда чистой, даже в ее сумасбродных проявлениях.

Они умеют делать хозяевам приятные сюрпризы: в день четырнадцатилетия их свадьбы два делегата подносят им огромный венок из всяких овощей весом в пятьдесят килограммов и усаживают виновников торжества под балдахин из нарядно драпированных тканей». Но у сестер все-таки хватает и забот, пусть они и заботятся только о новых платьях: «Чета Флери немедля объявляет большой бал. Хозяйка дома заказывает пироги, гирлянды, свечи. А Маня и Эля задумываются над своими нарядами для ночного празднества.

Нелегко быть восхитительной, когда нет денег и дешевая портниха шьет тебе всего два платья в год: одно простое, другое — для балов. Подсчитав свои деньги, сестры решают, как им быть. Тюль, покрывавший сверху платье Мани, уже потрепан, но атласный голубой чехол еще в хорошем состоянии. Надо ехать в город, купить подешевле голубого тарлатана и заменить пришедший в негодность тюль, задрапировав новым тарлатаном неизносившийся чехол платья. Затем пришить тут ленточку, тут бантик, пожертвовать несколько рублей на шевровые туфельки, а в саду собрать букетик к корсажу и несколько роз в прическу. Вечером, в день бала, когда музыканты настраивают инструменты, а изумительно красивая Эля уже порхает по празднично украшенному дому, Маня в последний раз осматривает себя в зеркало. Все вышло очень хорошо: и нарядный тарлатан, и живые цветы у оживленного лица, и эти красивые новенькие туфли, но Маня сегодня будет столько танцевать, что к утру они останутся без подошв и их придется выбросить!»

Воспоминания об этом прекрасном свободном времени Мария сохранит на всю жизнь. Но жестокая действительность вскоре заставит ее расстаться с прекрасным миром мечтаний.

Дом и «Вольный университет»

В сентябре 1884 года в Варшаву после долгого отсутствия вернулся совсем другой человек — веселая, пышущая здоровьем девушка с ровным румянцем на щеках, с огромными серыми глазами. Ей шестнадцать, и она настоящая красавица.

Дадим слово любящей дочери, как делали это уже не раз: «Она здорова, честна, чувствительна и весела. У нее любящее сердце. По словам учителей, она очень даровита. Но никакие особые способности не выделяют Маню из среды других детей, ее подруг и сверстниц. Еще ничто не указывает на особенный талант.

А вот другой ее портрет, уже взрослой девушки. Он более значителен. За это время в ее жизни сглаживаются черты любимых лиц, и только нежное воспоминание о них останется у Мани до конца жизни. Мало-помалу меняются дружеские связи.

Уходят в прошлое пансион, гимназия, товарищеские узы, на вид такие крепкие, но слабеющие очень быстро, как только исчезает то ежедневное общение, которое поддерживало их. Призвание Мани выявляется благодаря двум личностям, проникнутым добром и пониманием, самым близким и родным, — отцу и старшей сестре.