Мария Склодовская-Кюри

Утром, после бессонной ночи, Мария собиралась в министерство. Приступы кашля становились все более частыми. Она вспоминала, что точно так же кашлял Пьер. Да, похоже, вчера в пылу спора она оказалась права и впереди у нее и в самом деле последний бой. «Надо взять с собой Ирен. Девочка это затеяла, ей и продолжать, когда у меня сил не останется».

И уже без минуты одиннадцать две дамы входили в кабинет господина министра обороны. Вместе с премьером в кабинете их встретил господин Липпман. У Марии промелькнула мысль, что, вероятно, она была к нему несправедлива и за его равнодушием, похоже, скрывается нечто большее, чем радение только о собственном благополучии. Должно быть, ее беспокойство о здоровье молодых французов все же смогло передаться и ему.

Первым навстречу дамам шагнул министр обороны. Он пожал руку сначала Марии, потом Ирен.

— Мадам Кюри! Мадемуазель Кюри! Как лестно, мадам, что вы почтили нас своим присутствием…

Судя по глазам министра, ему это было вовсе не лестно. Однако Марии сейчас не хотелось анализировать каждое слово и каждый жест власти предержащей. У нее было дело, и она просто обязана была это дело разрешить.

— Прошу! — Господин министр указал в угол, где столик времен Наполеона был накрыт для чаепития.

Дамы сели. Мария несколько раз прокашлялась. Менее всего она хотела показывать свою немочь, но сдержаться, увы, было не в ее власти. Девушка с тревогой смотрела в лицо матери. Похоже, ни обстановка этого кабинета, ни сам его хозяин не произвели на нее никакого впечатления. Это был и бой Ирен. А ее соратник, к сожалению, особым здоровьем не отличался.

На стеганый диванчик напротив дам грузно опустился министр обороны, рядом с ним устроился господин Липпман. Он попытался сесть так, чтобы одновременно видеть лица гостий и следить за выражением лица хозяина кабинета.

— Ваши подвиги подняли престиж Франции, а ваши заслуги в науке выдвинули страну на первое место…

Но Мария, улыбаясь, перебила его:

— Мы пришли просить о финансировании.

— Да… Профессор Липпман передал мне ваше предложение. Боюсь, ваш запрос мы не сможем удовлетворить.

Мария молча кивнула. Она ждала чего-то подобного и, конечно, подготовилась. Сухо щелкнули застежки сумочки, и на столик перед министром легли две квадратные деревянные коробочки. Мария раскрыла их, и министр увидел нобелевские медали, лежащие на синем бархате.

— Считайте это частичной оплатой, сударь…

Профессор Липпман прикрыл ладонью глаза. Сила этой женщины всегда его поражала. Вот и нынешний ее шаг был шагом сильного мужчины, а не слабой и больной дамы, пришедшей просить о помощи.

— Расплавьте это и пустите на военные нужды…

— Это ваши нобелевские медали, мадам? — больше для проформы осведомился министр обороны.

— Да, мсье. И они из чистого золота. Это неплохое начало, верно?

— Мадам Кюри, эти медали — гордость Франции. И я не…

— Эти медали появились благодаря боли… И могут причинять ее. Уж лучше пусть приносят пользу — к примеру, лечат боль других.

— Я не думаю…

Но Мария снова перебила министра:

— Мальчишкам отпиливают ноги из-за банального вывиха лодыжки. Мои аппараты, установленные в нужных местах, могут спасать не просто руки или ноги, они могут спасать жизни! А излучение радона можно использовать для прижигания ран. Это быстро и эффективно может остановить кровь…

— Но радон… — попытался вставить слово господин Липпман.

Однако Мария не хотела слышать никаких возражений.

— Наше предложение, кроме прочего, вернет вам больше солдат на поля сражений.

— Но мадам, радон — это газ! — снова вмешался в беседу Липпман.

— Я отлично это знаю, — сказала Мария, наклонив голову.

— Мы будем использовать лампы, — пояснила Ирен. Ее решительность была под стать решительности матери. И, похоже, упрямство тоже. — Радоновые лампы.

— Министр обороны высказал свое мнение, мадам, — произнес профессор Липпман.

— Что ж… — Мария опять не смогла сдержать кашля. — Тогда позвольте выразить свое мнение. Я обращусь в прессу. И предложу им свои нобелевские медали, предъявлю тот же ультиматум…

— В прессу? — переспросил Липпман.

— Я отлично знаю, — продолжала Мария, — на что пресса способна. И полагаю, что знаю, как использовать ее себе на пользу…

Министр и профессор молчали.

— Так вы дадите мне лучевые аппараты и скорые? — сухо осведомилась Мария.

Мужчины переглянулись: невысокая и не очень здоровая женщина переиграла их в первом же сражении.

Через не очень продолжительное время вереница скорых с установленными в них рентгеновскими аппаратами уже направлялась к месту сражений. Одну из первых машин вела сама Мария.

Возможно, все было совсем не так, как нам сейчас представляется. Известно, что в финансировании такого грандиозного проекта приняло участие множество организаций, что первый радиологический автомобиль был создан на средства Союза женщин Франции. И что господа военные далеко не сразу поверили, что может быть польза от «какого-то там рентгена».