Мария Стюарт, соперница Елизаветы

Приехав в свою Шотландию, она вообразила, что здесь-то покажет чего она стоит. Напрасно. До её приезда страна процветала, а своенравные шотландские лорды кое-как ладили между собой. Моя кузина перевернула всё вверх дном; желая создать великое государство, она подняла в нём разрушительную бурю гражданской войны, и через несколько лет Шотландия уже находилась на краю гибели. Второй муж Марии, лорд Дарнли, был ещё меньше пригоден для помощи в государственных делах, чем мой Дадли. Но Дадли, по крайней мере, джентльмен и ведёт себя достойно, а Дарнли отличался грубостью и буйным нравом. Марии приходилось одновременно бороться со своими лордами и с ним, потому что он с редким постоянством предавал её, занимая их сторону. В конце концов, он так надоел шотландцам, что они его прикончили, – однако напрасно молва приписывает это убийство моей кузине. Мне нужно никаких доказательств, чтобы понять вздорность подобных слухов, – если бы Мария организовала этот заговор, Дарнли остался бы жив, потому что покушение непременно закончилось бы провалом.

Третий муж познал на себе всю силу её неудачливости: весной того злосчастного года, когда граф Ботвелл женился на ней, он был самым влиятельным человеком в Шотландии, а летом ему не позавидовал бы последний нищий. За три месяца потерять все свои земли, замки, войско, сделаться таким жалким, что у победителей не хватило духу убить его – есть ли ещё в истории пример подобного невезения?

В результате мне пришлось дать моей кузине убежище в Англии, а потом улаживать дела в Шотландии, – и все лорды этой страны, даже немногочисленные друзья Марии, в один голос просили меня, чтобы я, не дай бог, не позволила ей вернуться домой. Да что, лорды, – её собственный сын Яков отрёкся от матери! Он заключил со мной соглашение, в котором сказано, что Мария не должна возвращаться на родину. Несмотря на свой молодой возраст, Яков теперь успешно правит Шотландией, где постепенно забываются кошмары, связанные с Марией… Украшений не надо, они будут мне мешать, – распорядилась Елизавета, обращаясь к вошедшему в комнату хранителю драгоценностей. – Маленькие серьги с сапфирами под цвет глаз, пару золотых колец с финифтью, – и достаточно… Рассуди сама, дорогая Дженни, – повернулась она к фрейлине, – неужели я не была милостива к Марии? Двадцать лет я охраняю её от всяческих бед, трачу на её содержание пятьдесят два фунта в неделю, и это не считая расходов на охрану! А во сколько мне обходятся волнения, которые она мне причиняет: сэр Уильям и сэр Френсис мне все уши прожужжали, что Мария опасна, что за ней стоят влиятельные лица в Европе, желающие использовать мою кузину в своих интересах, – а сейчас, когда мы готовимся воевать с Филиппом, её могут сделать знаменем испанского вторжения в Англию… Что мне делать с Марией, я не знаю. Королевой ей уже никогда и нигде не быть, – и это хорошо для всех, – однако сама она по-прежнему считает себя королевой. Просто наказание иметь такую родственницу! Это мой крест, который мне нести всю оставшуюся жизнь; меня нужно пожалеть, а не Марию… А почему ты спросила о ней?

– Я случайно услышала стихи, которые она написала. Очень трогательные, – ответила Джейн, покраснев. – Она молит Бога освободить её от земного существования и вверяет ему свою душу.

– Вот как? – Елизавета взглянула на Джейн. – Что же, все мы в руках Господа, и моей кузине следовало бы почаще вспоминать об этом. А молить его о смерти – это грех. Надо смиренно сносить испытания, которые он нам посылает. Её гордыня и здесь проявляет себя, Мария восстает против Бога. По её мнению, он тоже обращается с ней неподобающим образом, забывая, что она королева. Нет, она неисправима, – не знаю, что с ней делать!.. Пожалуй, я готова, – сказала Елизавета, посмотревшись в зеркало. – Можно идти играть в мяч; уверена, что ни на одной из придворных дам не будет такого платья.

* * *

В окружении своей свиты королева шла по дворцовым коридорам. Настроение её величества было великолепным, она смеялась и обменивалась шутками со своими приближенными. Платье Елизаветы произвело надлежащее впечатление, – вначале придворные остолбенели, потом переглянулись, а после начали хвалить её непревзойдённый вкус. Однако на всём пути в зал для игры в мяч они продолжали искоса поглядывать на это платье, пожимать плечами и многозначительно поднимать брови. Дамы в то же время кляли себя за то, что отстали от моды, и внимательно изучали фасон платья Елизаветы, чтобы пошить такие же наряды для следующей игры.

Перед самым входом в зал Елизавету дожидался сэр Френсис. Увидев платье королевы, он тоже изумлённо уставился на него и не сразу приветствовал её величество.

– Вам нравится, милорд? – задорно спросила королева, расправляя платье.

– М-да, наверное, – промычал сэр Френсис. – Я не знаток женской моды, ваше величество.

– Вы хотели сыграть с нами в мяч? – продолжая улыбаться, сказала Елизавета.

– У меня нет времени на такие забавы, – отрезал сэр Френсис. – Мне необходимо переговорить с вами.