Мария Стюарт, соперница Елизаветы

– Господи, за что, господи! Он мне изменил! И с кем, – с Марией! Она пишет обо мне такое ему, – ему, которого я люблю, – ведь я люблю его! Господи, да есть ли справедливость на этом свете?! За что они так поступили со мной, что я им сделала? Господи, боже великий, почему ты не покарал изменников? Господи, ты должен был их покарать!.. А ты, Мария, – яростно выкрикнула Елизавета через мгновение, – ты подлейшая из тварей, ты ответила мне злом за добро! Слишком долго я прощала тебе, – и вот она, твоя благодарность! Ты не смогла победить меня в сражении за королевство и тогда ты решила уничтожить меня как женщину, – ты опозорила и раздавила меня. Как я могу быть королевой после этого? Где найти мне опору, как уважать себя? Только твоя смерть теперь вернёт меня к жизни; твоя смерть – моя жизнь! Ну, так не жди от меня пощады, – ты сама подписала себе смертный приговор!

Сэр Френсис застыл посреди комнаты, как соляной столб. Елизавета взглянула на него, её глаза бешено блистали.

– Соберите Королевский Совет! – приказала она и выбежала из комнаты.

* * *

С перекошенным лицом Елизавета быстро шла по длинным коридорам дворца, и все кто встречался на её пути, испуганно шарахались в сторону. Гвардейцы, нёсшие стражу около покоев сэра Роберта, не узнали королеву и преградили ей дорогу.

– Вон! – крикнула Елизавета и гвардейцы отпрянули прочь.

Сэр Роберт заканчивал последние приготовления для того чтобы пойти играть в мяч. Возле кресла, в котором он сидел, суетились слуги и парикмахер; услышав крик королевы, они замерли и уставились на дверь.

– Идите! – замахал на них сэр Роберт и они выскочили в заднюю дверь в тот же момент, когда королева вошла в переднюю.

– Мадам, я должен извиниться за своё опоздание, – сказал сэр Роберт, встав с кресла и поклонившись. – Проклятый парикмахер отрезал мне целый локон волос. Простите меня, но не мог же я появиться на людях в таком виде, не рискуя вызвать всеобщий смех. Пришлось делать завивку, чтобы скрыть проплешину. А у вас очаровательное платье, мадам, оригинальное и очень вам идёт…

– Вы писали Марии? – перебила его Елизавета.

– Какой Марии?

– Вы писали разным Мариям? Я спрашиваю о моей кузине, Марии Стюарт.

Сэр Роберт растерялся.

– Нет, – ответил он после короткой паузы.

– Лжёте! – закричала Елизавета. – Вы писали ей!

– А, вспомнил! Вы, наверно, говорите о том письме, в котором я известил её, что служу исключительно вам? – поспешно произнёс сэр Роберт. – Меня заставляли поклясться ей в своей преданности, но я категорически отказался сделать это.

– Читайте! – королева швырнула письмо Марии ему в лицо.

Сэр Роберт успел подхватить бумагу. Искоса поглядывая на Елизавету, он принялся читать. Вскоре письмо задрожало в его руках, а сам он смертельно побледнел.

– Боже мой! – вырвалось у него. – Клянусь, я ничего подобного ей не писал! Если бы моё письмо сохранилось, вы бы сами убедились. Клянусь!

– Мерзавец! Как вы посмели писать ей! – возопила Елизавета. – Как вы посмели общаться с этой гадиной! Вы обсуждали с ней меня!

– Нет же, нет! Клянусь, в моём письме была всего одна строчка! – с отчаянием воскликнул сэр Роберт. – Одна строчка о моей преданности вам!

– Негодяй! Вы отправляли ей письма, у вас была налажена переписка, вы предали меня! – ещё громче закричала Елизавета. – Ничтожество, я вытащила вас из грязи, а вас надо было втоптать в грязь! Что вы собой представляете, – пустое место, безвольная тряпка, самовлюблённый осёл! Чем вы были без меня, кто бы вас заметил? Вы видны лишь в лучах моей славы, вы согреты моим теплом, – но вы плюёте на солнце, которое вас греет, безмозглый дурак! Ваша глупость превосходит вашу мерзость, подлец!

– Ваше величество, но послушайте, я клянусь…

– Молчи! – закричала Елизавета так, что зазвенели подвески на люстрах и подсвечниках. – Вы подленько хихикали за моей спиной, потирая свои мерзкие ручонки, уже представляя, как будете стоять у трона Марии, – гнусной шлюхи, погубившей всех своих мужей! Не дождётесь этого! Вы забыли, чья я дочь: я сама воткну ваши отрубленные головы на кол! Но сперва у вас переломают кости, вытащат жилы, сдерут кожу! Я придумаю для вас такие пытки, что московский царь Иван перевернётся в своём гробу. О, с какой радостью я буду смотреть на ваши муки, с каким восторгом слушать ваши стоны! Ваша казнь станет самым лучшим зрелищем в моей жизни.

– Ваше величество, казните меня, но… – пытался вставить потрясённый сэр Роберт.

– Молчать! – на лице королевы проступили красные пятна, видные даже сквозь густой слой пудры. – С этой крысой, всюду роющей свои кривые ходы и кусающей людей, вы говорили обо мне; вы насмехались надо мной, вы называли меня последними словами! Как две грязные сплетницы, вы собрали всё самое отвратительное и пошлое, что могла сочинить обо мне чернь; вы дополнили это собственными болезненными выдумками, вы не пропустили ни одного пятнышка на моём белье, чтобы ни придать ему отвратительный смысл. Вы хотели унизить меня, но показали свою уродливую сущность; я смеюсь над вами, я презираю вас!