Мария в заповеднике

— «Паучок», — объяснил он. — Любой ваш соотечественник будет в восторге от такой игрушки, она необычная, яркая, смешная, и если я скажу еще, что шарик способствует возбуждению вожделенной, но несговорчивой женщины, то ваш соотечественник запродаст черту душу, лишь бы заполучить такой возбудитель…

Йоцхак еще погремел в куче, разгребая там рукой, и извлек ослепительно блестевшую на свету серебром банку. Ее он тоже протянул Марии.

— Правда, завораживает? Так и хочется ее побыстрей схватить, — пояснил Йоцхак.

Мария не шелохнулась.

— Наверное, вы первая и единственная женщина в Империи, которая сразу же не вцепилась в эту банку и не убежала с ней к себе в дом. Потом она долго бы думала, что бы такое туда положить? Крупу или спички? Ну, а мужчина захочет положить туда, например, гвозди и украдет эту банку, не задумываясь при первом же удобном случае… Что? Да нет же, ручаюсь вам, ему и в голову не придет, что теперь он до конца дней своих останется империоном…

Йоцхак положил банку рядом с собой и достал из ящика, хотя и необычайно симпатичную, но зато натурально обыкновенную погремушку, какими мамы забавляют своих младенцев.

— Тоже, между прочим, вещь, — сказал он, отложив погремушку на пол. — Однажды две женщины из-за нее так подрались у входа в магазин, что вывалили своих младенцев по неосторожности из колясок прямо на землю!

— Но все это так, к слову, — продолжал Йоцхак, роясь в игрушках. — А вот, например, штучка, которая может парализовать работу целого города. Вы забрасываете в магазин партию таких вот по низкой цене — и город остановился! Все курильщики и не курильщики, любовницы и любовники бросили свои дела, чтобы поучаствовать в свалке за этими зажигалками…

Мария взяла у него из рук милую вещицу, чиркнула, и вещица выпустила вверх ослепительный изумрудный огонек.

— Я очень рада, Йоцхак, что вы показываете мне свои игрушки, но я все же не понимаю, какую ценность они могут иметь в нашем деле?

Йоцхак, кряхтя, встал с колен и вернулся к себе в кресло. Все в молчании ждали.

— Ах, Мария, — произнес, наконец, Йоцхак, — вы согласны, что любая из этих вещиц может свести с ума — и хорошо еще, не в прямом, а только в переносном смысле слова — любого из ваших соотечественников?

— Люди в Большой Империи так бедны и несчастливы — вот и впадают в дикость при виде красивых вещей.

Мария приняла вид жалостливой мамы, защитившей своих непутевых детей от обидчика.

— Госпожа Мария, — обратился к ней Йоцхак, — когда моралисты обвиняют Цивилизацию в том, что она, к примеру, споила индейцев, погубив их морально и физически, и поэтому, мол, заняла континент, то почему-то всегда пропускают мимо внимания, что там ведь фигурировала не только водка, но и разные блестящие безделушки, которые приводили дикарей в экстаз. Я ничего не утверждаю, много или мало выпивают водки подданные Большой Империи, но я только хочу вам напомнить, что Цивилизация никуда не исчезла, она как появилась десять тысяч лет назад, как была во времена переселения в Новый Свет, так и пребывает на Земле сейчас, и как встарь она обезвреживает дикарей, убирая их с пути, не столько водкой, сколько вот этими безделушками, игрушками и прочими блестящими штучками. Я хочу сказать, уважаемая наша Мария, что большие империоны не потому впадают в грех при виде красивых вещей, что бедны и несчастливы, а потому бедны и несчастливы, что… впадают в грех при виде красивых вещей Цивилизации.

— Пер! — обратился Йоцхак к главному специалисту после общей паузы, — как божий день ясно, Мария пришла сюда не за подарками. Она явно нас выследила, мы ей в чем-то мешаем, а она может помешать нам. Я думаю, надо ей все рассказать. Марию здесь обожают, она вправе знать, что ее ожидает… Объясни, Пер, деликатно, как будто говоришь с обычной женщиной.

Мария молча воззрилась на Пера. По каким признакам женщины выделяют из множества своего мужчину? По внешнему виду или по внутреннему миру, который они умеют видеть, чтобы стать «тоже человеком»? Персонал Станции не раз уже намекал Перу в минуты мужских разговоров, что, судя по взглядам, которыми иногда одаривала его Мария, могущая, по всей видимости, сохранить самообладание даже и в огне, у него есть все шансы утолить свой пыл в ее объятиях после долгого, вынужденного воздержания здесь, в диком районе Земного шара…

— Да, Мария, все так, — сказал Пер, — если у дикарей стали появляться наши игрушки, значит, очередь дошла, и Цивилизация положила на них свой глаз. А Станция наша…

По домику разлился звонок прямой телефонной связи с Резиденцией и прервал Пера на полуслове. Он снял трубку, коротко что-то выслушал. «Сейчас свяжемся», — ответил он, повесил трубку обратно на рычаг и сказал Йоцхаку:

— Министр хочет немедленно говорить с Большим Конгрессом… А Станция наша… тоже игрушечная, — добавил он, обратившись к Марии и доканчивая прерванную звонком фразу.

ГЛАВА XIV

Недоверчиво и с грустью Мария осмотрелась. Четверть часа назад она потребовала:

«Именно эта игрушка меня интересует больше всего!»

Пер:

«Придется показать».

Йоцхак:

«Давно я не играл перед зрителями! Прошу…»