Мария Валевская

Спустя несколько дней по приказу императора в штаб-квартире появился восторженно встреченный бывшими подчиненными сам генерал Домбровский. О дальнейшем ходе интриги мы узнаем из интересного письма, направленного князю Понятовскому 5 мая 1807 года. Автором его был не кто иной как брат Валевской, «адъютант-комендант» Лончиньский.

Вчера я был призван к герцогу Мюрату, который приказал мне написать вашей светлости, сообщив мне следующее: генерал Домбровский три дня находился в штаб-квартире и имел аудиенцию у императора, во время которой император велел ему задержаться на несколько дней в главной квартире, а в тот же самый день, призвав герцога Мюрата, сказал ему: «Я слышал, что князь Понятовский желает командовать линейными войсками, пусть сейчас же попросит об этом, и я немедленно… дам утверждение». Затем герцог Мюрат сообщил мне, чтобы я написал вашей светлости, донеся об этом, и добавил, что император настроен вручить Домбровскому военное министерство, так как сам видел его ногу, которая столь скоро не позволит ему нести службу в седле… Приезжайте, князь, как можно быстрее в Финкенштейн, не для чего иного, а только лично просить императора о командовании корпусом, а я уверен, что Вы будете удовлетворены, ибо перемене, которая имеет наступить, все, коим дана честь состоять в дружбе с вашей светлостью, будут радоваться. Именно это нам и потребно, си мое время убедить каждого в талантах, смелости и devouement pour sa patrie (преданности отчизне) вашей светлости. Не мешкайте с приездом…

Если принять во внимание цель письма и покровительственный тон, с каким штабной адъютант обращается к военному министру, трудно посчитать Бенедикта Юзефа Лончиньского ловким дипломатом и очень уж тактичным человеком. Князь Понятовский не стал пускаться в переписку с бывшим собутыльником. Он обратился прямо к Мюрату.

В пространном письме к маршалу огорченный военный министр разоблачал коварную игру противников и объяснял свои истинные намерения. Он напоминал, что не добивался исполняемой им должности, а принял ее по желанию и настоянию Мюрата. Сам он министерство оставлять не намерен, но готов в любой момент от него отказаться, поелику «не был бы достаточно счастлив, не заслужив одобрения его императорского величества», но предостерегал перед пагубными последствиями, которые могли бы возникнуть для вновь формируемого польского войска «от столь неожиданной и ничем не оправданной смены главного командования». Одновременно он со всей решительностью заявлял, что не примет никакого командования, которое может поставить его в зависимость от людей, бывших доселе его подчиненными, так как ведает, что они прибегли бы «ко всем возможным притеснениям, желая отомстить ему за усилия, кои он употреблял, дабы держать их в строгой форме и субординации».

Протест Понятовского должен был вызвать немалое замешательство в штаб-квартире. Мюрат, доброжелательно настроенный к князю, как только понял, что его ввели в заблуждение, тут же изменил фронт и поспешно отказался от прежних шагов. В сердечном письме от 11 мая он заверил Понятовского в своей неизменной дружбе и благожелательности императора. Он призывал князя остаться на посту военного министра, «на который его призвало доверие соотечественников и где он, несомненно, будет и далее заслуживать доверие его императорского величества». Одновременно маршал без всяких церемоний раскрывал виновников интриги. «Несколько польских офицеров, а среди них генерал Рожнецкий и полковник Лончиньский… заявили мне, якобы Вы желали бы оставить военное министерство и перейти на службу в армию», – писал он князю, полностью опровергая тем самым положение вещей, представленное в письме Бенедикта Юзефа.