Маримба!

Географичка уехала на биостанцию. Ноябрь, темно, сыро, холодно. На биостанции туалет на улице, кровати стоят на земляном полу. Но она, десять человек из ее класса, ее подружка, биологиня, и еще одна тихая девочка из седьмого класса поехали в ежесезонный традиционный тур на биостанцию, сто пятьдесят километров от Москвы, если взять карту и прочертить по линейке. Дороги по линейке чертят в Германии и Литве. Немцы – от чрезмерной любви к порядку. Литовцы – от врожденной, симпатичной и определяющей всю их жизнь нелюбви к резким, лишним движениям, а иначе – от генетически заложенной лени. На момент написания этих добрых слов литовский консул, не подумав, выдал нам с Катькой визу на два года вперед. Дальше обещают визу между нашими дружественными странами вовсе отменить. Или, наоборот, закрыть границу для граждан Российской империи, для главных и неглавных… Но нет, о политике – в другой истории, не в моей. Пусть кто-то напишет о том, что она суетная, лживая и страшная – своей властью над обычной жизнью, над чистым небом над головой моего ребенка, над кусочком хлеба с маслом, который я обязательно должна ему сегодня дать, и завтра, и послезавтра, над моими снами, в которых время от времени начинается война – каждую ночь. Поэтому – о чем угодно, только не о политике.

Сто пятьдесят километров по линейке, но у нас не Литва и не Германия, у нас дороги идут там, где удобно, – между холмами и перелесками, по деревням, огибая болота… Иными словами, до биостанции на самом деле километров двести с гаком. То есть географичка уехала надежно, далеко, дверь внезапно не откроется, и в класс не войдет неторопливо и грациозно высокая статная женщина, от одного взгляда которой останавливаются в полете катящиеся с хохотом по коридору шестиклашки и прячут дымящуюся сигарету в рукав одиннадцатиклассники. Почему? Никто не знает. Секрет географичка не выдает, повторить никому не удается. От крика других – останавливаются, от угроз, от пинка, а вот чтобы от одного спокойного и даже вполне доброжелательного взгляда…

Познакомившись с ней несколько лет назад и будучи совершенно потрясенной мощью ее личности, необъяснимой, притягательной, иногда страшной, но всегда – неотразимой, я даже сделала ее героиней одной своей истории. С тех пор за полтора километра обхожу Катькину школу. Книжку географичке так и не подарила. Боюсь. Вдруг она сама себе не понравится. Вдруг даже себя не узнает. А другие ей скажут: «Ого, да не ты ли это, воспетая щедрым на эпитеты и неожиданные ракурсы художником?»

Географичка по совместительству занимается воспитательной работой в школе. Так что ее знаменитый взгляд, останавливающий войны, истерики и народные бунты и действующий как мощный магнит с эффектом заглушения посторонних звуков и желаний, подчиняющий всех и вся своей воле, в некотором роде – производственная необходимость.

Накануне ее отъезда на биостанцию девочки в Катькином классе судорожно решали – ч т о н а д е т ь? Ведь если нет географички, в принципе, бояться некого. Остальные поорут-поорут и в бессилии отойдут в сторонку пить валидол с корвалолом. А девочки пойдут дальше – в мини-юбках с разрезом, в модных этой осенью шортиках, надетых на колготки с рисунком, в ярко-зеленых брючках, в малиновых топиках, открывающих худосочные, костистые или, наоборот, пухлые, рыхловатые плечики. Беспомощные в своем желании нравиться, нравиться, хоть кому, хоть самому захудалому, самому нелепому, пусть даже на год младше, а если и на два, на десять сантиметров ниже, с клочковатой бородой, с пунцовыми пятнышками на лице, неловкому, грубому… но – нравиться!

– Ура, мам! Завтра ко второму уроку! Спим, географии не будет! – закричала Катька с порога. – Я ведь в форме пойду, правда? Вряд ли буду выпендриваться…

– Вряд ли, – кивнула я. – Только мне уже пришло сообщение из электронного журнала. Поспать не удастся. Первый урок – замена, ОБЖ.

– Фу-у, черт! – Катька бросила сумку на пол. – А и ладно! Зато седьмого урока не будет.

На ОБЖ не пришли трое. Полный, разливающийся по парте большим ленивым телом Перегудский, а также маленький и вертлявый, вызывающий насмешки девочек и снисходительные ухмылки мальчиков своими нарядными рубашечками и тщательно уложенными в кок белыми волосиками Косяша, получивший чуть обидное прозвище от своей вполне обычной фамилии Димочка Косин. Не пришел на урок и сам преподаватель ОБЖ Денис Павлович, юный студент-заочник пединститута, любимец остальных учителей, многих школьников и своей мамы, главного учителя школы по ОБЖ.

Все трое, очевидно, проспали. Но остальные-то явились! Когда прошло минут десять от урока, к веселящимся в коридоре восьмиклассникам вышла завуч.

– И кто же это тут у нас так орет? – осведомилась Нина Борисовна, невысокая, энергичная, смешливая дама лет пятидесяти пяти.