Марина

Раскаленный малиновый шар, состоящий из догорающих оболочек БЕЗУСЛОВНОГО ЗЛА, обогнул Землю, двигаясь по спирали…. Рассчитанное до мелочей, Великое освободительное действо, позволяло каждому узнику станции оказаться дома, там, где его оплакивали и ждали. Негритянка Нэнси, поначалу подумала, что их решили сжечь заживо – так стремительно загорелся окружающий ее воздух и стены ненавистной камеры, в которой она находилась. Женщина только-только успела запеленать своего малыша, как в стене вдруг открылся широкий проход, словно приглашающий ее выбраться наружу. Немедля ни секунды, она бросилась в неизвестность, крепко прижимая к себе своего бесценного малыша, который доверчиво смотрел на нее своими черными глазами. Ощущение полета не испугало ее, Нэнси закрыла глаза. Будь что будет, пока ее любимый малыш с ней! Она готова защищать его до последней капли крови…. Приземление не доставило ей никакой боли. Она долго лежала с закрытыми глазами, боясь увидеть действительность. Но, целый сонм знакомых запахов и звуков, внезапно вторглись ее измученную душу. Нэнси даже почудилось, что она снова вернулась на Родину – так легко и свободно ей не дышалось уже целую вечность…. Каспер затих, уснув в надежных маминых руках. Издалека послышался детский крик: «Мама!», и безумной радостью прорезал ее застывшее сознание. Она распахнула глаза – к ней, со всех сторон, бежали ее дети! Они звали ее, размахивая руками, и каждый стремился подоспеть первым. Нэнси села на теплую траву. Все окружающее казалось ей счастливым сновидением…. Из родного дома выбежал Думизани, ее муж, вытирая мокрые от слез, глаза. Они все, ее любимая семья, окружили маму, которая пропала полгода назад. Дети молчали, не смея пошевелиться – на руках у мамы спал маленький ребенок! И только Думизани, вытирая слезы, которые лились у него из глаз, тихо шептал:

– Ты все-таки вернулась, моя любимая Нэнси, ты выносила и родила нашего сыночка…. Как мы молились всем Богам о твоем возвращении…. – И пока он бережно вел совсем ослабевшую жену к дому, она тихо плакала, прижимая к себе Каспера, и повторяла непонятные слова: «Это она, это она подарила нам свободу» …. Каждый из пяти детей Нэнси, старался держаться поближе к маме. И хотя бы дотронуться до нее….

Витольд захлебывался обилием кислорода, из его носа текла темная, как деготь, кровь. Он приближался к Земле, которую так люто ненавидел. Но вот, из кромешного мрака, появилась блестящая поверхность гладкого водного полотна. И, чем ближе он к ней приближался, тем глубже расступались холодные темные воды, готовясь принять свою долгожданную добычу. Наконец, Витольд, а за ним и Максвелл, погрузились в ледяную толщу воды. Наконец, Витольд смог открыть глаза. Окружающее его пространство было залито приглушенным оранжевым светом.

В его центре высилось темное сооружение древнего трона, на котором величественно восседала женщина. Машинально вытирая под носом свою черную кровь, он всматривался в ее лицо. Максвелл старался уползти и скрыться за спиной своего хозяина. Они оба стояли на четвереньках, не в силах подняться в полный рост. Женщина медленно обратила на них свой взгляд. И Витольд в ярости заскрипел зубами – он узнал длинные рыжие волосы и остроконечный головной убор, выполненный из короткого блестящего меха. Крупные драгоценные камни на его оторочке, тускло мерцали в оранжевой полутьме. Раскосые темные глаза под смоляными бровями надменно взирали на пленников. Ее образ довершали точеный нос с небольшой горбинкой, и полные губы, брезгливо кривящиеся от отвращения…. Неужели, они находятся во власти хранительницы Страны Счастья Беловодье, принцессы Ак-Кадын, могущество которой он игнорировал, всегда называя ее полоумной старухой! Ак-Кадын встала, опираясь на длинное копье. На ней были кожаные сапоги, охотничьи штаны и короткая куртка, отороченная тем же темным инкрустированным мехом. Она приблизилась, демонстрируя гибкость стана и силу в упругой походке. Длинные тяжелые волосы принцессы, светились и сверкали, при каждом ее шаге. Охотница, Воительница, Хранительница, обладающая исключительным правом жестоко карать за свершенные преступления. Глядя на поверженных врагов сверху вниз, она, наконец, заговорила своим низким гортанным голосом: