Марина

– Завтра. Я смотрю, ты с семьёй. Сегодня вам один день на обустройство. А завтра на вахту. Вот тебе записка к заведующему общежитием. А ребёнку -направление в садик.

Жене твоей и вот этой красивой барышне, – начальник восхищённо посмотрел на Марину, – я написал направления в учебный центр. Там их определят, куда нужно, где рабочие руки требуются.

Из отдела кадров вышли с направлениями и надеждой в сердце на счастливую жизнь.

Ольгу с Мариной определили в класс к самому опытному маляру их учебного комбината, Нестеренко Марии Петровне. Строгая и требовательная, она быстро взяла девчонок в оборот.

– Вот что я скажу вам, девоньки. Работа наша хлебная, то есть деньги всегда сможете заработать. Страна строится, и штукатуры-маляры нужны везде. Да, вы не ослышались. Я не просто маляр, а штукатур-маляр. Раньше было всё отдельно. Маляры – те, кто красят, штукатуры – те, кто штукатурят и, так сказать, исправляют огрехи строителей, их не всегда красивую кладку замазывают. Сегодня штукатур востребован, как никогда. Я покумекала и решила: почему я должна лишний рубль терять? Ни к чему мне это. Взяла и научилась. Теперь я штукатур-маляр. Все внутренние работы умею делать, а это, сами чувствуете, наверное, другие перспективы открывает. Если хотите, и вас научу, – Мария Петровна озорно посмотрела на девчонок.

И Оля, и Марина радостно закивали. От длинного рубля мало кто откажется. Получив одобрение, мастер строго добавила.

– Но, милые мои. Скажу вам по секрету. Стране нужны не просто штукатуры-маляры, а хорошие специалисты. Только хорошие. Так что учимся прилежно. Сегодня первый день – на обустройство, – проговаривая всё это, и вообще, с самого начала, Мария Петровна почти не сводила взгляда с Марины. Правда, смотрела не враждебно, по-доброму. Словно знакомую встретила и была ей рада.

– Ты, Ольга семейная, в твоём направлении написано. Не подумай там невесть что.

– А что я могу подумать? Вы, Мария Петровна, не мужчина, чтобы мне вас в чём-то подозревать, – Ольга весело рассмеялась.

– Ну, вот и хорошо. Я про своих подопечных должна всё знать, чтобы к каждой свой особый подход найти. Не сочтите меня чересчур любопытной. В отделе кадров знают мою дотошность, и о тех, кого ко мне направляют, сообщают полную информацию: где родился, жил, семейное положение.

– Мария Петровна, вы наверно раньше следователем работали, – хохотушка Ольга весело засмеялась.

– Если только в прошлой жизни. У тебя с мужем отдельная комната в квартире на троих. Коммуналка, одним словом. Ничего, милая. Это всё временно. Квартиры для строителей ГЭС строятся ударными темпами.

Ступай, девонька, в свою комнату. Обустраивайтесь с мужем. Завтра ребёнка в садик, а сама сюда – в учебный центр. Сначала теорию будем изучать. Если всё ясно, можешь идти, а ты, Марина, задержись на пару минут.

Марина пожала плечами: дескать, она не против, торопиться ей некуда. Когда за Ольгой закрылась дверь, Мария Петровна ласково обратилась к девушке.

– Садись, милая, поближе. В ногах правды нет. Садись, садись.

Марина присела на краешек стула, стоящего у двери.

– Сирота ты, милая?

– Да. Детдомовская.

– Мать помнишь?

– Нет. Мать расстреляли за помощь партизанам. Отец на войне погиб.

– Ясно. Ты не нервничай, милая. Что поделать, сейчас у многих такая судьба… После школы сразу на стройку? Что так? Учиться куда-нибудь пойти не пробовала?

– Нет.

– Не беда. Молодая ещё, и выучиться успеешь. Ты из Трубчевска Орловской области, и я оттуда, – Мария Петровна даже не спросила, а сказала утвердительно, словно это у девушки было на лбу написано.

От неожиданности Марина согласно кивнула головой, но насторожилась.

Уж больно пытливая оказалась начальница. Та, похоже, заметила волнение в глазах девушки и прекратила расспросы.

А затем, доброжелательно посмотрев в лицо Марины, добавила.

– У меня к тебе просьба, дорогая. Я буквально на днях получила комнату и… всё руки не доходят до неё. Там ремонт требуется какой-никакой. Ну, обои поклеить, где-то что-то покрасить. Чего тебе в общаге ютиться – комнату на пятерых делить? Пошли ко мне. У меня комната – двадцать квадратов будет. Места достаточно. Я одна живу. Дети мои выросли. Два сына у меня. Они уже взрослые. В Ленинграде. У них своя жизнь. Места нам обеим хватит, и мне не скучно, и с ремонтом подсобишь. Соглашайся.

Мария Петровна сразу заметила, как ожили грустные глаза девушки. Зажглись огнём радости, но тут же потухли. Марина не поверила женщине.

– Вы вправду хотите, чтобы я у вас жила?

Как ни старалась Марина казаться спокойной, у неё это не получилось. После детдома она боялась общежития. Добрые слова женщины растрогали её. На глаза навернулись слёзы.

– Ну, конечно, родная. Правда, честное слово. Чего ты так разволновалась? – Мария Петровна встала со своего места и, подойдя к Марине, обняла её.

– Смотрю, настрадалась ты, милая. Ну, ничего. Всё плохое позади. Петровна тебя в обиду не даст. Верь мне… Пошли, милая, домой. По пути в магазин зайдём, что-нибудь вкусненькое купим. Пошли, родная. Если бы я могла словами передать, как я тебе рада.