Марина

По дороге домой зашли в магазин. Ассортимент прилавков удивил Марину. К примеру, сортов рыбы здесь было больше, чем даже в Курске. Они купили сыр, печенье, конфеты.

Мария Петровна занимала большую двадцатиметровую комнату в трёхкомнатной квартире-хрущёвке. Остальные две комнаты занимала семья с маленьким ребёнком. Кухня, туалет с ванной были общими.

Комната оказалась почти пустой. Кроме кровати и стола со стульями, больше ничего и не было. То, что в комнате требовался ремонт, похоже, Мария Петровна соврала. Новенькие обои в мелкий цветочек украшали стены. Подоконники выкрашены в белоснежно-белый цвет. Даже ещё слегка пахло половой краской. Квартира была совсем новая. Марина заметила это, но спрашивать у Марии Петровны ничего не стала. О ремонте разговоров больше не было. Из кладовой хозяйка принесла раскладушку, на стул Марина повесила своё платье, и жизнь в посёлке Майна началась для неё совсем неплохо. О будущем она не загадывала. Сегодня хорошо – и ладно.

Сергей Крайний, муж Ольги, прибыл на стройплощадку уже в семь утра. Ему не терпелось приступить к работе, точнее сказать – не терпелось стать сопричастным к чему-то великому, грандиозному.

Начальство знало, сколь могуче по своей созидающей силе подобное желание, и умело использовало эту тягу. На выполнение грандиозных, невероятно смелых проектов отводились немыслимо короткие сроки. Всё держалось на энтузиазме молодых. Ударный стахановский труд был повсеместным явлением.

Вот и Сергей ночью почти не спал и мешал спать Ольге. Он, всё дожидаясь звонка будильника, несколько раз за ночь подходил и прислушивался, не остановились ли часы. На остановку пришёл на десять минут раньше, опасаясь, что по какой-нибудь причине автобус именно сегодня приедет и, разумеется, уедет раньше времени, положенного по расписанию. А необходимый ему автобус курировал стройку один раз в день. Когда Сергей в волнении спрыгнул с подножки автобуса на конечной остановке, только начинало светать. Ему сразу бросился в глаза длинный барак, который и не располагался близко, но его светящиеся окошки, словно светлячки указывали дорогу. Посмотрев вокруг, Сергей завороженно замер, даже перехватило дыхание. В одном месте могучая река Енисей, казавшаяся необъятной в своей широте, была уже частично перекрыта громадными скалистыми глыбами и, лишившись своей целостности, теперь злобно билась о скалы перекрытия. Почти побеждённая, она не хотела сдаваться. Яростно бросалась своими водами на камни, стараясь их сдвинуть, разрушить, и её не останавливал тот факт, что скалистые обломки, непрерывно выгружаемые МАЗами, словно новые горы, с невероятной скоростью вырастали над ней. Любуясь этим поединком, Сергей до боли в сердце захотел стать гидростроителем. Он завороженно смотрел на реку и понимал, что уже не сможет уехать со стройки, как бы тяжело ни было. Она влюбила в себя и покорила его уже навсегда. Длинными рядами по насыпи поперёк реки тянулись, порой казавшиеся замершими на мгновения, большегрузные машины, экскаваторы, МАЗы. Сергей смотрел на неохватный взглядом объём стройки и восторженно повторял: вот это да. Немного удовлетворив любопытство, поспешил к святящемуся окнами бараку, понимая, что там люди, и должно быть начальство, которое позволит и ему влиться в этот слаженный механизм стройки. Когда он вошёл, то сразу же пошёл на голоса. Открыв дверь, попал в столовую. Она была большая и вмещала в себя сразу человек сто, а может и больше. Парни, девушки весело разговаривая, ели и на него никто не обратил внимания.

– Эй, парень! – донеслось до Сергея

Оглядевшись, заметил мужчину лет так пятидесяти, а может и больше. Он и ещё несколько таких же взрослых сидели за столом, который был ближе всего к входу, хотя находился немного в сторонке, потому и не бросался в глаза. Мужчина, заметив, что Сергей его увидел, махнул рукой, подзывая подойти.

– Здрасьте, – Сергей немного смутился, здороваясь, понимая, что перед ним скорее всего начальство.

– Новенький?

– Да. Вот направление.

– Шофёр?

– Да.

– Степаныч, возьмёшь к себе?

– Возьму, чего не взять. Голодный? – не дожидаясь ответа Сергея, продолжил. – Подойди к стойке, скажи, Степаныч направил, пусть выдадут еду. С подносом сюда возвращайся.

Сергей, обрадованный, что принят, пошёл к окну выдачи. Через пару минут с подносом, на котором аппетитно дымилась рисовая молочная каша, стопкой лежали бутерброды с колбасой и чай, вернулся к начальственному столу.

– Садись на моё место. Я ухожу, – мужчина, который первым подозвал Сергея, встал со стула и, забрав на подносе свои пустые тарелки, встал.

– Ну что, давай знакомиться. Меня зовут Николай Степаныч. Я начальник участка. Тебя как?

– Сергей. Сергей Крайний.

– Ну и фамилия.

– Я детдомовский. Нас пятерых из подвала вытащили. Когда милиционер нас в ряд выстроил и стал расспрашивать; как зовут, как фамилия, живы ли родители и так далее, я крайним стоял. Фамилии у меня не было. Родителей не помню. Вот он меня так и записал – Крайний. С того времени все меня так и величали… Я не обижаюсь.