Марина

Я от страха тогда прямо вся дрожала, а когда он взял за руку, сразу так спокойно стало и совсем не страшно. Ну ни чуточки. Я ведь, когда голос услышала, представила, что детдомовские мальчишки идут и сейчас стучать по каморке начнут. Они всегда, когда подходили, тихонечко перешёптывались. Я-то помню. Каждую ночь их ждала, прислушивалась, чтобы Маргариту заранее разбудить. Она на оба уха глуховата была и от этого крепко спала. Для чего я её буж, знала. Сразу за метлу бралась – и на улицу. Ох, и намучились мы с ней с этими… А сегодня, когда Слава подошёл близко, сразу так спокойно стало. И мальчишки уже стали не страшны. Он бы в обиду не дал. Такой взрослый и смелый. С ним ничего не страшно. Он такой… Он такой… Хороший и… родной. …Но он не знает, кто я.

От этой мысли Марина даже вздрогнула, и настроение тотчас испортилась. К ней вновь вернулось ощущение безысходности. Та искорка надежды на счастье, которая сегодня зажглась в её сердце с появлением Владислава, – потухла.

Он ещё не знает, кто я. Не знает. Лёнечка знал и принял меня такой, какая есть. А Слава? Примет ли? Примет ли?..

Марина кусала губу, чтобы не расплакаться. Её сердце билось в отчаянье, словно раненая птица, желающая взлететь на встречу с небом. Желающая, но не имеющая на это возможности. Расстроилась окончательно и лишь под утро смогла заснуть.

Хорошо, что назавтра было воскресенье.

Марина проснулась от шума открывающейся двери в их комнату. Она у них последнее время стала скрипеть. Сладко потянулась и открыла глаза. Её раскладушка как раз была напротив двери и было видно кто входит.

– Разбудила? – Мария Петровна нежно улыбнулась ей. Она с сумками стояла у порога.

– Подождите. Сейчас помогу.

Марина быстро вскочила с кровати и бросилась к Марии Петровне.

– Что же вы меня не разбудили? Вместе бы съездили на рынок, – Марина ворчала, забирая у неё сумки. – Только поясница у вас перестала болеть, вы снова за старое. Тяжести такие носите.

– Ничего, Мариночка, со мной не случится. Ты хоть поспала? – она сняла с себя плащ и повесила на вешалку. Сапоги сняла ещё в прихожей.

Марина разбирала сумку.

– Поспала… Ого, уже почти двенадцать! Ну я и засоня!

– Я слышала, ты всю ночь ворочалась. Что-то болело?

– Да нет. Просто не спалось.

– Ты пока одевайся, я на кухню. Сейчас завтракать будем.

Распределив продукты по своим местам, Марина пошла одеваться, но сначала собрала раскладушку.

После завтрака они занялись обычной воскресной работой. Мария Петровна готовила обед, Марина занималась постирушкой, помыла полы. Ближе к обеду пришла Ольга с дочкой.

– Здравствуйте Марина и тётя Мария, – девочка смело пожала им руки.

– Кто к нам пришёл, – Марина взяла Алёнку на руки.

– Спусти сейчас же! Ей семь лет скоро будет. Она же тяжёлая! – возмутилась Ольга. – И ты, дочка, не приставай. Иди, порисуй.

– Ну, что ты, Ольга, её гонишь. Мы так по ней соскучились, – Марина не выпускала девочку из объятий. Она обнимала её и целовала в пухленькие щёчки.

– Мой Серёжка уехал. Вот, кекс испекла – и к вам. Страшно дома после вчерашнего. Мне ещё сегодня такой кошмарный сон приснился. Сейчас расскажу.

За Леной, дочкой Ольги, пришли соседские дети, её ровесники, и она убежала к ним. Соседи занимали две комнаты, среди которых одна была детской. Мария Петровна возилась на кухне, но услышав, о чём собираются говорить девчонки, заглянула в комнату.

– Не рассказывай пока, Ольга. Меня подождите. Вот сейчас сядем есть, тогда и расскажешь. А пока на стол собирайте.

Ольга кинулась помогать. Постелила клеёнку, расставила тарелки. Ей невтерпёж было рассказать, потому, как только сели за стол обедать, сразу начала.

– Мне приснилось кладбище, и вот, мы все стоим и не можем бежать. Ноги ватные, а шелест приближается и приближается, и к кому только приблизится, ноги того начинают проваливаться в землю. Как в болоте! Затягивает в землю, и не удержаться. Кое-кто из ребят уже по горло в земле. А мы, остальные, смотрим. От ужаса глаза на лоб лезут, а сдвинуться с места не можем! Не буду называть, кого засосала земля…

– И не называй. Надо же, какой ужас тебе приснился. О, звонят. Заслушались, и звонка не слышим. Сидите, сидите, я сама открою.