Марина Голуб в жизни, театре, кино. Воспоминания друзей

И достаёт целый ворох детских вещей. Среди них был и белый комбинезон в чёрную полосочку. Маня смотрит на него две секунды и вдруг говорит:

– Ой, он немножко похож на костюм узника… Но выглядит эффектно.

Так она шагала с нами по жизни. И сколько моя дочка помнит себя, столько и Марину.

Когда моя дочь росла, я делала детские праздники. Новый год мы отмечали дома или на даче. Маринка звонила – сообщала:

– Я буду обязательно. Оставьте для меня роль.

Поначалу я удивлялась:

– Мань, правда, что ли, будешь?

Она удивлялась не меньше:

– Да, буду, конечно!

И этой традиции никогда не изменяла. Могла позвонить и радостно сообщить:

– Знаешь, у меня есть классный чёрный костюм!

– Мань, не надо чёрный. Ты ведь должна быть доброй волшебницей.

Она отвечала в своей неподражаемой манере, не допускающей возражений:

– Я буду доброй волшебницей в чёрном костюме. Роль мне оставьте, слова учить совершенно некогда, я приду, и ты на месте меня сориентируешь.

Так было всегда. В последний раз, перед наступающим 2012 годом, позвонила:

– Когда собираемся?

Я назвала дату. Маринка загрустила:

– Ты представляешь, у меня репетиция во МХАТе.

Я говорю:

– Ну что поделать. Придётся нам, к сожалению, веселиться самим, потому что потом народ разъедется, и мы не сможем собраться.

Она говорит:

– Я что-нибудь сделаю, держи для меня роль.

Ну хорошо. И вдруг, действительно, в последний момент врывается сияющая от счастья Маня и, как обычно, «с историей»:

– Успела! – заявляет она с порога. – Репетировала во МХАТе и вдруг посреди действия говорю: «Ребята, погодите, у меня же детская ёлка сейчас, мне уйти надо». А они удивились, стоят, смотрят на меня: «Мань, ты что, на ёлках подрабатываешь?»

Она почему-то безумно любила эти детские ёлки. И, вообще, с большим удовольствием участвовала в таких домашних заварухах.

* * *

Евгений Миронов, художественный руководитель Театра Наций:

– Она всё время готовилась к чему-то новому, прекрасному. Никто не понимает, каким образом она эти чары свои женские выпускала. Но достаточно было взглянуть в её сторону, и ты уже подпадал под безграничное обаяние, сексапильность.

И, конечно, ты вспоминал о ней в трудную минуту.

Однажды у нас был благотворительный вечер, который мы хотели провести в стилистике «Двенадцати стульев», но график у всех сложный, насыщенный, поэтому человек десять мне отказали. Звоню Голуб:

– Манечка, у нас благотворительный вечер. Понимаю, что ты занята…

– Когда?

– Завтра.

– У меня спектакль.

– Всё.

Она меня останавливает:

– Нет, не всё!

И дальше она говорит:

– Я приезжаю в 21:15. Что нужно делать?

Я сразу думаю: что она может делать? Говорю, что вечер в стилистике «Двенадцати стульев».

Она реагирует моментально:

– Отлично, я сыграю Грицацуеву. Мне нужно перо, нужна шляпка, сумочка, бусы.

Всё! И она была в тот вечер. И мы вместе с ней танцевали танго. И она веселила людей, которые не пожалели времени, пришли и отдали свои деньги ветеранам театра и кино.

Подобных историй можно вспоминать ещё множество. А главное, если ты однажды попал в зону её внимания, то она считала, что должна во что бы то ни стало помогать тебе.

Мы были на гастролях в Америке. Я тогда только купил себе в Москве квартиру. Она была абсолютно пустая. И Маня, естественно, взяла на себя заботы по обустройству. Честно говоря, Америка находится далековато от России. Но разве это имело значение! Если у нас не было спектакля, то Маня тащила меня в огромный молл, где есть всё, от гвоздей до слонов, и начинала в тележку складывать необходимые в быту вещи. Она получала какое-то немыслимое удовольствие и практически собрала мою квартиру. Когда основные покупки были совершены, она вдруг сказала:

– Жень, ты знаешь, мы не учли самого главного. У тебя должна быть большая царская кровать.

А кровати у меня, действительно, ещё не было.

– Маня, я в Москве куплю.

Но она в тот момент уже брала какие-то пододеяльники, матрасы, стелила на пол:

– Вот посмотри, так удобно?

Кругом ходили американцы, но Маня ложилась на пол, примериваясь к масштабам будущей кровати. Я говорил:

– Нет, нет, по-моему, это многовато.

Она говорит:

– Подожди, ты ничего не понимаешь.

Она брала другой матрас, третий:

– Ложись теперь ты.

В общем, устраивала целый спектакль, пока, наконец, выбор не был сделан.

* * *

Маринина дочка Настя по сей день хранит в телефоне мамины сообщения, одно из которых было отправлено из Испании: «Настя, перевес 600 евро. Купила всем подарки. Счастлива безмерно». Как оказалось, к своему чемодану она приобрела два других и набила их покупками.

– Я так хорошо отдыхала, в такой красоте, в такой роскоши! Я такая счастливая, как же мне не поделиться этим счастьем с людьми, с которыми я работаю.

* * *

Кирилл Серебренников:

– Марина и путешествия – это особая тема для разговора. Мы с «Пластилином» много ездили по миру. И в Париже была невероятная история, когда Марина пыталась объясняться на русском, повышая голос и обильно жестикулируя. Однажды она позвонила мне из какого-то магазина:

– Ты что делаешь?

Шепчу в трубку:

– Я в базилике святой Клотильды слушаю мессиану.