Марина. Хорошо ли ты меня знаешь (СИ)

— Стефани, у вас очень мало времени. Через неделю вас осудят, и это уже навсегда. Когда вы выйдете из тюрьмы — если выйдете, вы будете старой, больной и нищей, а ваши родители, возможно, к тому времени уже умрут. У вас больше никогда не будет приличной работы, мужа, детей, своего дома, друзей. Вы этого хотите?

— Нет.

— Тогда вы обязаны работать над своим освобождением. Другие люди не могут делать вашу работу всю вашу жизнь. И после того, как я выйду из этой комнаты, другого шанса у вас уже не будет. Так что, мы договорились?

— Да.

На нее было жалко смотреть. Дима подозревал, что на него — тоже.

— И вы будете помогать нам?

— Да.

— Молодец. Вы мужественная девушка, Стефани. Не многие смогли бы пройти через то, что случилось с вами и выжить.

— Что вы имеете в виду?

Ее лицо побледнело, руки вцепились одна в другую, губы дрожат. В воздухе запахло страхом.

— Год назад вас отобрали на роль Синтии в ситкоме «Открой мои глаза». Из множества кандидатур выбрали вас. Вам помог один влиятельный человек, он не скрывал свое участие в этом деле. А потом он позвал вас на свидание. И вы пошли.

Ричард замолчал. Повисла пауза. Заполнять ее пришлось Стефани.

— Девочки сказали, что если не пойдешь, то роли не будет. Я подумала… то есть я знала, чего он хочет. Но я думала, что ладно, ерунда. Ну, кто не делает этого?

Снова пауза. Но Ричард и не думал помогать ей. Наоборот, демонстративно сложив руки, он ждал продолжения.

— Девочки предупреждали, что он ненормальный. Но что мне было делать? Что?

— Например, отказаться.

— Я не отказаааалась…

Она заплакала, а Дима подумал, что обязательно изобьет Ричарда. Потом, когда они выйдут отсюда.

— Так бывает, если потакать своим желаниям. Это опасно, а выигрыша никакого.

Тактичности у этого адвокатишки ни на грамм!

Стефани вытерла глаза рукавом, тогда Ричард протянул ей свой платок. Что удивительно, такие хлыщи всегда имеют при себе платки.

Стефани высморкалась и постаралась успокоиться. Дальнейший рассказ почти не прерывался, хотя это далось ей и нелегко.

— Сначала все было хорошо. Мы говорили, смеялись, пили. Он приятный. Ну, вы же знаете. Его все знают, он всем нравится.

Мы что-то выпили и перешли к делу. Мне стало нехорошо, и я просила его меня отпустить. Сказала, что приду завтра. А он засмеялся и вдруг завелся. И… он делал такие вещи… я не могу говорить об этом.

Когда я пришла в себя, я была где-то за городом, у меня все болело. Было очень больно. Помнишь, ты спрашивал меня, откуда у меня шрамы? — это к Диме.

Проступило воспоминание. Да, в ту ночь он спрашивал ее о шрамах. Маленькие тонкие шрамы покрывали внутреннюю поверхность бедер, спину, грудь.

— Это сделал он. Я доползла до дороги. Добрые люди отвезли меня в больницу и заплатили за первые несколько дней.

А потом он пришел в больницу. Клялся, что никогда себя не простит, говорил, что если я кому-нибудь скажу, он меня убьет. И дал денег на лечение. Я взяла. Я боялась. А роль я потеряла. Они не стали ждать, пока я вернусь. Это назвали несчастным случаем. Работу пришлось поменять.

— Вы еще встречались когда-нибудь?

— Нет, больше никогда. Я не хотела больше иметь ничего общего с этим — с миром кино, я имею в виду.

— Но вы не уехали?

— Нет. Я не могла поехать домой после этого.

— Но вы и не хотели уезжать.

— Не знаю. Наверно.

— Почему, Стефани?

— Не знаю. Я никогда не думала над этим.

— А что было потом?

— Потом я сняла комнату с Дженой Макгвайр. Джена была милой девушкой. Глупенькой, но милой. Мы даже подружились. Она все время бегала на кастинги и мечтала о том, чтоб стать знаменитой и богатой. Это было так похоже на меня — до несчастного случая.

— Вы называете это несчастным случаем?

— Надо же как-то это называть.

— Это было изнасилование, Стефани. И попытка убийства.

Кажется, она снова заплачет. Нет, не плачет.

— Понимаете, кажется — я не могу так это называть.

Ричард — опытный паук. Вот он сидит в паутине и тянет за нити. И оба они пляшут. Потянет — она заплачет, отпустит — успокоится. Чего он хочет? Натянуть или отпустить? Отпускает.

— Хорошо, хорошо. Что было дальше?

— Джену взяли на роль. Когда она сказала, кто будет делать фильм, я насторожилась. Но я не могла рассказать ей всего.

— Понимаю.

— А потом она сказала, что у нее назначено деловое свидание. Понимаете, с ним!

Днем, я пила кофе, она порхала по кухне и собиралась уходить. И так, мимоходом сказала об этом.

И я должна была все рассказать, я должна была вцепиться в нее и не отпускать, пока все не скажу! А у меня вот тут застряло, — она показала на горло. — Я ничего не сказала. Я попросила ее не ходить, а она только рассмеялась. Но потом спросила, почему я так говорю…

(- Почему у тебя такое лицо?

— Какое?

— Ну, такое…

— Я слышала, что он садист.

— Я тоже слышала. Это завистники! Он же такой талантливый! Конечно, о нем будут говорить гадости!

— Не ходи! Я очень тебя прошу!

— Ну что ты пристала! Я сама могу о себе позаботиться!)

В конце концов она пообещала позвонить, если что-то случится.

— Что было дальше?