Марина Цветаева и кинематограф

В комментариях к цитатам использованы примечания, имеющиеся в опубликованных источниках. Автор сердечно благодарит всех своих предшественников. Особая благодарность Р.С. Войтеховичу, Е.Б. Коркиной и В.И. Масловскому за неоценимую помощь в работе над киноматериалами и заинтересованное профессиональное внимание к проекту. Автор будет благодарен за все дополнения, советы и поправки.

Фильмография приводится по данным веб-сайта The Internet Movie Database , с уточнениями по другим источникам. Данные приведены по состоянию на 29 августа 2016 г. Использована также информация веб-энциклопедии Wikipedia (английская, французская и немецкая версии) и материалы следующих сайтов:

Кинодепо

Кино-Театр. РУ – интервью, статьи, премьеры, афиша, новости кино и театра

Новости кино. Афиша Москвы. Фотографии звезд, кадры из фильмов и комментарии зрителей, Наше кино

All Movie Guide

The Greatest Films Cineartistes.com

Cinefil

Cinememorial

DvdToile. com (http: //dvdtoile. com)

Krinein cinema

Le cinema frangais

Les Documents Cinematographiques (http://www.lesdocs.

com)

Deutscher Tonfilm 1929 bis 1972

Filmportal.de (http: //www.filmportal.de)

И. Г. Башкирова

1903 (?)

А.И. Цветаева

А где-то в Уши на берегу- подобие будущего синематографа, неподвижного: мы сидим, рядами, и смотрим сменяющиеся картины волшебного фонаря – «туманные картины» <…> [АЦ 1: 224].

1908

Между 18–24 августа. П.И. Юркевичу

Очень тянет в синематограф, такая подзадоривающая музыка. Помните, как мы все ходили тогда весной. Я еще сказала Вам: «Если буду объясняться в любви – Вы не верьте. Весной я всякому готова!» [СС 7: 724].

Осень. П.И. Юркевичу

Вдруг исчезла бы Москва с синематографами, конками, гостиницами, экипажами, четвергами, субботами, всей этой суетней, и вместо нее – Кавказ, монастырь, где томилась Тамара, скалы <…> скатиться в пропасть, встретиться с душманами. Изведать хоть раз чувство одинокого творчества там, наверху, забыть о Москве, не знать о митингах, кадэтах и эсдеках, холере и синематографах <…> [СС 7: 731].

1910–1911

А.И. Цветаева

«Тоска! У тебя тоже? Пойдем в синематограф!» Мы шли. Иногда попадали на картину с участием Асты Нильсен[1], актрисы неподражаемого таланта и очарования. Ее худое лицо, острое книзу, огромные темные глаза, всегда трагические роли, высокое мастерство создания образа, полного грации и горечи, одиночества, мужества вынести все до конца, – в какое чудесное содружество мы попадали, зайдя через ненавистное фойе, где столько людей и столько пошлости, – в темную залу с трепетом лунного экрана. Аста Нильсен! Ее невозможно забыть. И волшебная условность тех лет кинематографического искусства, состоявшая в заколдованном молчании экрана, перешагивание в мир теней, которых сопровождали пояснительные строки, – и постоянное, вдобавок к ним угадывание происходящего!

Иногда мы попадали на комедии Макса Линдера[2]. Смех опьянял. Улицы большого города переносили за границу, в детство. Мы возвращались, отвлекшись от себя, от своих печалей, размышлений и чувств [АЦ 1:593].

Прославилась датским фильмом «Бездна» / «Afgrunden» (1910), реж. Урбан Гад / Urban Gad, который «демонстрировался во всем мире, и повсюду было единодушное мнение, что родился художественный фильм и наступил перелом в истории кинематографии» [Нильсен: 113]. Нильсен играла учительницу музыки Магду, которая бросила жениха ради циркача Рудольфа, а затем ударом кинжала убила Рудольфа за измену.

1913

7 июня. М.С. Фельдштейну

Петр Николаевич привез с собой много вина (он же привез француза), <…> Маня Г<ехтман> заснула в комнате у Макса, несмотря на то, что француз идеально изображал кинематограф [СС 6: 109].

26 сентября. Ялта. Дарственная надпись Е.Я. Эфрон на внутренней крышке переплета записной книжки Цветаевой.

В воспоминание дней когда мы вместе ходили к Лёвам, сочиняли жизнь французской матлоты, смотрели синематографических преступников и сыщиков, возвращались к освещенному розовому окну под цирковую музыку, варили манну, перлу, тапиоку. Лососина [НЗК 1:459].

1916 (?)

А.И. Цветаева

И царствовал тогда над моим как-то задумавшимся, похолодевшим внутренним миром образ женщины из кинематографической картины, виденной вместе с Мариной, взявшей надолго за сердце: звали ее лэди Гремион, и все о ней было – сон. Начало картины было светло, весело – сад из английского романа и двое в юной любви. Она умирает внезапно, и он, опустошенный, в тоске, едет в далекие страны, стараясь найти забвение и не находя его.

Годы идут. Что-то было в нем от Никодима-худоба, смуглость и чернота, европейская сдержанность, суховатость и яростность неутоленной тоски.