Марина Цветаева. Письма. 1928-1932

Словом, точное чувство: мне в современности места нет. Дали бы на выбор — взяла бы самый маленький забытый старый городок, где угодно, лучше всего — нигде, с хорошей школой для Мура и близкой окраиной — для себя. Та́к я могла бы прожить до смерти. Но этого у меня не будет.

_____

И все-таки, дорогая Анна Антоновна, с Новым Годом! Простите за эгоцентризм письма, но мне все это некому сказать. Простите — если омрачила.

1-го (Господи, забыла, что это 1-го нынче!) 1-го — терм, надо заплатить 1300 фр<анков>, у нас — 300 фр<анков>. Что́ будет — не знаю. 17-го читаю доклад (свой первый в жизни!) Поэт и Время, — главу своей статьи «Искусство при свете совести» [1530] — м<ожет> б<ыть> заработаю франков 300 — дай Бог. С<ергей> Я<ковлевич> опять без работы и положение отчаянное. Из Праги, пока, об окончании иждивения не предупреждали. Что-то будет?

Обнимаю Вас от души, желаю в Новом Году здоровья и душевного покоя, удачи в работе, — всего, чего себе! И — больше чем себе!

Пишите, не забывайте, сопутствуйте душевно. Я еще более одинокий путешественник чем Alain.

                             Марина

Впервые — Письма к Анне Тесковой, 1969 (с купюрами). С. 96–98. СС-6. С. 398–399. Печ. полностью по кн.: Письма к Анне Тесковой, 2008. С. 156–159.

2-32. Б.К. и В.А. Зайцевым

Meudon (S. et О.)

2, Av Jeanne d'Arc

11-го января 1932 г.

          Дорогие Борис Константинович и Вера Алексеевна.

Во-первых — с Новым Годом, во-вторых (а м<ожет> б<ыть> это во-первых) — с новым Наташиным счастьем (если только правда) [1531] — а в-третьих, милый Борис Константинович, похлопочите, как всегда, о выдаче мне пособия с писательского вечера [1532]. Наши дела ужасные.

Сердечный привет и всяческие пожелания от нас всех.

                             М. Цветаева

Прошение прилагаю.

Впервые — ЛО, 1990. С. 105–106. СС-7. С. 423. Печ. по СС-7.

3-32. Н. Вундерли-Фолькарт

Meudon-Val-Fleury (S. et О.)

2, Avenue Jeanne d'Arc

12-го января 1932 г.

Милостивая государыня и — дорогой друг! Рождественский дар! [1533] Эту книгу я буду читать долго читать медленно, как можно дольше и медленней. Читать? Жить ею [1534]. Чу́дное начало с русскими стихами латинским шрифтом [1535] (я перевела латинские буквы обратно в кириллицу, а так они звучат по-чешски, по-родному, ибо Прага — моя вторая родина, как для Р<ильке> — первая). Первая поездка в Россию. Первый Рильке. (1899-й — мне было тогда пять лет [1536]).

Милая госпожа! Очень важный для меня (пожалуй, и сам по себе) вопрос. Я знаю, что все переводы Р<ильке> на французский, кои появились доселе, сделаны Морисом Бетцом. Переводит ли Бетц и его письма [1537], то есть получил ли он права на эту работу? Не могли бы Вы, милая госпожа Нанни, столь близкая ко всему, что касается Рильке (я не знаю — не знала — никого, кроме него самого, а его больше нет), выяснить в издательстве «Insel» [1538] (или у наследников), даны ли уже кому-нибудь права на эту работу (французский перевод писем Рильке).

Если нет — я взялась бы за перевод всех трех томов и сделала бы это не хуже самого Р<ильке>. По-французски я говорю и пишу так же, как по-русски, и уже перевела рифмованными стихами мою большую поэму (Le Gars [1539]) да и много еще. Р<ильке> и его язык я настолько знаю изнутри, что у меня получится лучше, чем у кого-то другого. Чтобы переводить поэта (любого, не говоря уже о таком!) да еще переводить прозу поэта, которая — особого рода, нужно самому быть поэтом. Никто другой не может и не должен этого делать.

Это была бы большая работа. Знаю. Чем больше — тем больше радости. Больше, чем большая работа, — вторая жизнь. Внутренняя жизнь — в-нем-жизнь, и все же — деятельная жизнь.

Итак, дорогая госпожа Нанни, если Вы готовы оказать мне милость — напишите обо мне и моем предложении в издательство «Insel» или наследникам: русская поэтесса Марина Цветаева, знающая французский как свой родной — умеет не только писать на нем, но и сочинять стихи — хотела бы перевести письма Рильке на французский язык и спрашивает, свободна ли еще эта работа.

Я могла бы уже сейчас перевести несколько писем — и показать их. (Кому?)

Таков мой громадный (выполнимый ли?) план. (Все места в жизни уже заняты, — с этим убеждением родилась — но: остается ведь еще целый мир наверху! Сперва горы, в конце (или в начале?) — небо.)

Во-вторых. Первым делом я хотела бы выбрать и перевести из писем Р<ильке> все, что в них есть о России. R.-M. Rilke et la Russie или: La Russie de R.-M. Rilke [1540] — звучит лучше и — глубже. (Его Россия, как его смерть: все и только то, что не принадлежит никому, принадлежало ему. Его жена — нет, его ребенок — нет, его Россия — да.) Будет ли и у меня право на эту подборку (и французский перевод)?