Марина Цветаева. Письма. 1928-1932

_____

Уехали К<ар>савины, А<лекс>еев и С<ув>чинский, 25-го уезжают А<ндрее>вы, — твердо. Комната готова и ждет Вас. (А<ндрее>вы превратили ее в логово, эманация — не точно, но по звуку лучше: излучение — останется. Не камин — очаг, не потолок — свод, а постели вовсе нет. Кстати, напишите, оставлять за Вами? И можете ли Вы с П<авлом>П<авловичем> спать в одной? — Огромная. — Можно, как А<ндрее>вы: один на ней, другой под ней, т. е разрознить тюфяк и матрас. За ней в первых числах сентября приедут. Оставлять или нет? Цена 75 фр<анков>, м<ожет> б<ыть> уступят за 50 фр<анков>. И можете ли Вы, в крайнем случае, спать на полу, на одеялах?)

_____

Нынче 21-ое, до 1-го — 10 дней. Просьба: узнайте мне 1) цену Тилля Уленшпигеля [369] (хорошее издание, хотела бы для Али) 2) что есть в продаже из каталога Тристана и Изольды (есть два издания, в моем нет каталога, м<ожет> б<ыть> есть в другом [370]. Спросите в книж<ном> магаз<ине>.) То же из<дательст>во выпустило ряд эпических вещей — поэм — разных народов. Мне бы хотелось знать, какие сейчас есть. И цену тома. — Не забудете? — Простите за вечные просьбы.

Когда мне было 16–18 л<ет> я тоже стихи вела от человека (посвящения), постепенно связь между данным и вещью ослабевала, видоизменялась.

<На полях:>

Пока, наконец, в Переулочках [371] — не разорвалась. Герой — народ. Или — вещь (Лестница) [372]. Так будет и с Вами.

Зайдите как-н<и>б<удь> к С<ергею>Я<ковлевичу>, вечерком, вытащите погулять или расскажите что-н<и>б<удь>. Тут же скажете и о поездке: «м<ожет> б<ыть> поедем с отцом» или — как знаете, спокойно, естественно.

Будем снимать, аппарат починен. До свидания, родной.

                             М

Впервые — Несколько ударов сердца. С. 70–72. Печ. по тексту первой публикации.

73-28. Н.П. Гронскому

Понтайяк, 23-го авг<уста> 1928 г., среда [373].

Милый Николай Павлович, гонорар получила, поблагодарите отца [374]. Посылаю Вам открытку из-за названия — «Богоматерь — Конца — Земли» [375]. И — правильно — везде, где начало моря — конец земли и земле! — Рай для меня недоступен, ибо туда можно только на пароходе, а я укачиваюсь от одного вида. Стихи для П<оследних> Нов<остей> вышлю завтра [376]. Уезжают последние русские (знакомые), погода чудная, как Ваши отъездные дела?

— У этой церкви хорошо расти — и жить — и лежать. Возле такой похоронен Рильке. Читаете ли его книгу? [377]

                             МЦ.

Впервые — СС-7. С. 72–73. Печ. по СС-7.

74-28. Н.П. Гронскому

Понтайяк, 23-го авг<уста> 1928 г.

Дружочек, пишу Вам накануне андреевского отъезда, едут рано утром. Знаете их последний Понтайяк? После ночного купания в фосфоре, голые, забрались в чужую лодку и выехали в открытое море. Гребли руками.

Везут в бутылке морскую воду и, в бутылке же, — смолу с Côte Sauvage. Литр смолы. Литр янтаря.

Их нельзя любить и ими невозможно не любоваться.

_____

Ваш приезд начинает становиться необходимостью. Я осталась с Алей, Нат<альей> Матв<еевной> и В<ерой> А<лександровной> С<ув>чинской, из к<отор>ых никто, кроме неупомянутого Мура, ходить не хочет. — Будь Мур на 10 лет старше! —

_____

Аля вышивает, В<ера>А<лександровна> печатает фотографии, Н<аталья> М<атвеевна> убирает, я бешенствую. Такие дивные прогулки — и такие ночи! У меня тоска в ногах, как у лошади.

Сегодня, за ужином cri du coeur [378]: «Господи, да когда ж, наконец, Гронский приедет?» В<ера>А<лександровна>. — «А что?» — «ХОДИТЬ!!!»

_____

Дружочек, Вы, случайно, не разучились?

А у нас кошка, — котенок, тигровый, красавица. Вся спина в кабаллистических знаках. Злая. Подобрали с В<ерой>А<лександровной> на шоссе. Спит у меня. (Чувствуете??)

_____

24-го авг<уста>.

Проводили А<ндрее>вых. Комната чиста и пуста. Нынче жду от Вас письма.

Письмо есть (Тристан и Изольда). Спор с Саввой — устно. Савва обвиняет его в малой любви к Изольде: «делил с Королем Марком». (Мещанское «не ревнует — не любит», отсюда до «не бьёт — не любит» недалёко!) Но не хочу комкать. При встрече.

Посылаю Вам стих для Посл<едних> Нов<остей>, это одна вещь, несмотря на цифры, разбивать нельзя [379]. Сдайте отцу, пусть объяснит, сдавая. (— Как раз на башмаки Муру! — Мур Вас помнит, но я ему еще не сказала, что Вы приедете, а то одолеет.) О стихах: сдавайте эти, в следующем письме пришлю еще.

Когда выезжаете? Можете хоть сегодня. Только непременно предупредите, встретим. Завтра напишу еще, хочу, чтобы письмо пошло сегодня же. А нельзя ли достать подержанного Уленшпигеля? М<ожет> б<ыть> есть?

В<олкон>скому о визите к Вам ничего не писала. Спасибо за него. Обнимаю.

                             М

— Хорошие стихи? 11 л<ет> назад. Лучше, чем сейчас пишут?

<На полях:>

Такая я тогда была.

Впервые — Несколько ударов сердца. С. 75–76. Печ. по тексту первой публикации.

75-28. Н.П. Гронскому

Понтайяк, 27-го авг<уста> 1928 г.

— и в этом, собственно, все мое письмо.