Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая

3-й сектор пытался наладить пропаганду среди советских граждан, приезжавших за границу. Делалось это таким образом: устраивались научные доклады академического характера, на эти доклады приглашались приезжающие в Париж научные работники и студенты. Завербованных советских граждан в моё время не было, но все советские граждане, которых мы приглашали попасть на наши собрания, второй раз уже не приходили. (sic!). За исключением академика Марра, который проводил доклад на „евразийских собраниях“.

– Какой доклад?

– На академические темы.

– К какому периоду относится нелегальный приезд Иванова и Арапова в СССР?

– Арапов приезжал в СССР между 1926–1927 гг., а Иванов между 1927–1928 гг. осенью.

– Известно, что „евразийцы“ вели большую вербовочную работу среди белоэмигрантов, потрудитесь рассказать о лицах, завербованных евразийцами из числа белоэмигрантов.

– Из числа белоэмигрантов были привлечены: Родзевич, Ларин, Ружин, Литауэр, остальных я не помню.

– Известно, что „евразийцы“ свою антисоветскую работу контактировали с троцкистами. Скажите, с кем именно?

– Мне известно, что имел встречу с троцкистом Пятаковым Сувчинский, он вёл с ним переговоры, но чем это кончилось, я не знаю.

– Вы скрываете от следствия факты совместной деятельности „евразийцев“ и троцкистов. Предлагаем говорить правду.

– Что я знал, я рассказал, я ничего не скрываю.

– Из ваших предыдущих показаний видно, что евразийская организация работала в контакте с иноразведками. Скажите прямо, с какими именно?

– Я говорил, что с разведками поддерживал связь Арапов, я же с этим участком работы знаком не был.

– Кого ещё из бывших евразийцев в последующем направили в Советский Союз?

– Из бывших евразийцев в Советский Союз уехали: Мусин-Пушкин, Ларин, Литауэр (16). Они приехали в Советский Союз работать.

– Вы заявили, что ваша активная антисоветская деятельность прекратилась в 1929 году. Следствие располагает противоположными данными. Предлагаем рассказать вам о вашей активной антисоветской работе, которую вы проводили после 1929 года.

– После 1929 года я ничего не проводил.

– Не совсем это так. В распоряжении следствия есть неопровержимые данные, что ваша антисоветская работа далеко не исчерпывается тем, что вы рассказали. Ещё раз предлагаем вам об этом рассказывать.

– Мне нечего рассказывать.

– Следствие вам не верит. О вашей активной антисоветской работе, которая проводилась вами после 1929 года, вы будете допрошены, а сейчас скажите, каковы были ваши взаимоотношения с дочерью?