Читаем Марина Цветаева. Твоя неласковая ласточка полностью

Марина Цветаева. Твоя неласковая ласточка

«Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою» —Ах, одностишья стрелой Сафо пронзила меня!Ночью задумалась я над курчавой головкою,Нежностью матери страсть в бешеном сердце сменя, —«Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою».Вспомнилось, как поцелуй отстранила уловкою,Вспомнились эти глаза с невероятным зрачком…В дом мой вступила ты, счастлива мной, как обновкою:Поясом, пригоршней бус или цветным башмачком, —«Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою».

Февраль 1915 (?)

«Цветной башмачок», «пестрый сапожок» — одно и то же, как будто Мандельштам наблюдал, если не подглядывал, за подругами.

Две женские музы-соперницы, можно сказать, спелись. Аналогов нет. Но действительность мстит. За бред и морок поэзии отвечают живые люди, окружающие поэта. Сережа не самец и не борец, однако — рвется на фронт, у него отсрочка, но уже нет ничего, что могло бы удержать его в том ужасе, который охватил его бедное, ранимейшее сердце. Форма выхода нашлась — бросив университет (без отчисления), он становится братом милосердия в санитарном поезде.

Весна пятнадцатого года в Москве холодная, осенняя. В поезде № 182 Всероссийского Земского союза помощи больным и раненым воинам сестрой милосердия уже работает Вера Эфрон. Сережа мрачен и рассеян, пишет письма, в почтовый ящик вместо конверта опускает рублевую бумажку.

В конце марта Сережа, в чине зауряд-прапорщика, отбывает из Москвы, в поезде № 187, с ним едет, сестрой милосердия, Ася (Василиса) Жуковская, племянница Дмитрия Жуковского, а провожают их МЦ, Ася Цветаева и Михаил Минц, инженер-химик, новое увлечение Аси: у него ноша — шесть экземпляров Асиной книжки «Королевские размышления». Ему-то и посвящено стихотворение МЦ:

Мне нравится, что вы больны не мной,Мне нравится, что я больна не вами,Что никогда тяжелый шар земнойНе уплывет под нашими ногами.Мне нравится, что можно быть смешной —Распущенной — и не играть словами,И не краснеть удушливой волной,Слегка соприкоснувшись рукавами.

Асе Жуковской и Сереже устроиться вместе удалось не сразу. В Земском союзе их приняли за влюбленных и не пожелали содействовать ослаблению нравов, отправляя в одном поезде. Они просто друзья. За окном бесконечные ряды рельсов запасных путей. Все время раздаются свистки паровозов, мимо летят санитарные поезда, воинские эшелоны — фронт близко. Их поезд базируется в Белостоке, близ Варшавы.

Польша, кровное место Марины. В Седлеце, пока стоял поезд, Сережа с двумя товарищами по поезду отправился на велосипеде по окрестностям городка. Захотелось пить. Зашли в маленький домик у дороги и у старой-старой польки, которая сидела в кухне, попросили воды. Она засуетилась и пригласила их в парадные комнаты. Там их встретила молодая полька с милым грустным лицом. Когда пили, она смотрела на них и обратилась к Сереже:

— О, почему пан такой мизерный[23]? Пан ранен?

— Нет, я здоров.

— Нет, нет, пан такой скучный и мизерный. Пану нужно больше кушать, пить молоко и яйца.

Третьего января этого, 1915 года МЦ сказала:

Безумье — и благоразумье,Позор — и честь,Все, что наводит на раздумье,Все слишком есть —Во мне. — Все каторжные страстиСвились в одну! —Так в волосах моих — все мастиВедут войну!Я знаю весь любовный шепот,— Ах, наизусть! —— Мой двадцатидвухлетний опыт —Сплошная грусть!Но облик мой — невинно розов,— Что ни скажи! —Я виртуоз из виртуозовВ искусстве лжи.В ней, запускаемой как мячик,— Ловимый вновь! —Моих прабабушек-полячекСказалась кровь.

(«Безумье — и благоразумье…»)

Да, польки бывают разные. Еще шажок — и подать рукой до Марины Мнишек. Кто знает, не подвез ли МЦ к этой станции санитарный поезд № 187?

Перейти на страницу: