Марина Влади, обаятельная «колдунья»

Едва Бруйе поднял руку, тут же подпорхнула стюардесса и, выслушав пожелания «большого босса», удалилась. Буквально через минуту она появилась вновь, уже с подносом, на котором красовалась бутылка красного вина и два бокала.

— Может быть, немного сыра? — спросил Жан-Клод.

— Конечно.

Бруйе кивнул стюардессе и поднял бокал, глядя в глаза своей соседки.

Он появился в салоне самолета, когда все пассажиры уже сидели на своих местах и дисциплинированно пристегивались ремнями безопасности. Марина мельком взглянула на нового попутчика, отметив его добротный легкий костюм, аккуратную прическу, приятный дорогой парфюм, темные глаза, доброжелательную улыбку, и не стала возражать, когда он, обратившись к ней: «Вы не против, мадам?», опустился в соседнее кресло.

Полчаса, может быть, минут сорок лета, а ей казалось, что они знакомы давным-давно. Он был внимателен, предупредителен, а главное — искренен в своей заботе о попутчице, был откровенен, рассказывая о себе, остроумен, и — слава богу! — не произносил ни слова о кино. Вначале Марину удивило и даже несколько задело это неузнавание, но чуть позже она поймала себя на том, что ей приятны его комплименты как женщине, а не киноактрисе, недосягаемой звезде, волей провидения оказавшейся рядом. И почувствовала, что даже случайные прикосновения локтя ее даже чуть-чуть волнуют…

Возможно, подкупило и то, с каким неподдельным интересом отнесся этот Бруйе к брошенным ею вскользь словам о том, что ее отец тоже был авиатором во время Первой мировой войны, успешно сражался с немцами и даже был награжден. Он так дотошно выпытывал подробности невероятного путешествия Владимира Полякова из России (!) в Париж, где стал волонтером, что Марина, увлекшись, принялась обстоятельно рассказывать о многочисленных талантах своего удивительного отца, которого, к великому сожалению, потеряла десять с лишним лет назад.

— Знаешь, — проговорила она, глядя на свой бокал, — всякий раз, когда я сажусь в самолет (а летать по делам мне приходится довольно часто), я почему-то всегда вспоминаю его. А каждого мужчину сравниваю с ним и вижу: не то, не то, не то…

Потом, по окончании съемок фильма «Семь смертных грехов», Жан-Клод встретил Марину с цветами, повез в какой-то фантастический ресторан и там огорошил неожиданным предложением отправиться в путешествие в Габон.

— Ты увидишь потрясающую, ошеломляющую страну. Центральная Африка, голубые лагуны Атлантического океана. Столица Либервиль — один из самых красивых африканских городов, очень похож на Майами-Бич. Ты бывала в Америке?

— Нет, но собираюсь.

— Поедем вместе, — убежденно сказал Бруйе. — Ты будешь жить в моем доме, у тебя будет все, что только пожелаешь. Я покажу тебе свою уникальную коллекцию ритуальных масок фангов, митсого и теке. Клянусь, ничего подобного ты никогда не видела! Климат и природа Габона изумительные. Большую часть территории занимает вечнозеленый лес, а на востоке возвышаются Хрустальные горы.

— Они на самом деле хрустальные? — заинтересовалась Марина.

— Почти, — улыбнулся Бруйе. — Во всяком случае, красоты необычайной. Соглашайся…

— И когда? — спросила Марина, мысленно уже сказав «да». С лихой отчаянностью она решила: черт побери, где «Семь грехов…», пусть будет и восьмой!

— Да хоть сегодня. У меня ведь чартер. Можем отправиться в любое время. Одно твое слово, королева…

Она уже знала, что Жан-Клод, давно обосновавшийся в Африке, успешно вел бизнес, являлся совладельцем крупнейшей в Габоне авиакомпании. Знакомя его с друзьями, обычно уточняла: «Настоящий мужик… Авантюрьер… Гасконец к тому же…»

Свой основной капитал Бруйе заработал, занимаясь строительством аэродромов не только в Габоне, но и в других странах Экваториальной Африки. Тут, на Черном континенте, он слыл честным, порядочным и везучим бизнесменом. Кроме обычных грузовых и пассажирских перевозок, он добровольно взвалил на себя все хлопоты по организации летучего отряда санавиации, бескорыстно доставлявшей больных людей в центральные клиники из самых труднодоступных районов страны.

Свое двадцатипятилетие Марина встречала абсолютной победительницей. Рядом был счастливый «побежденный» летчик Жан-Клод, который считал 13 апреля 1963 года — день их знакомства — самым знаменательным в своей жизни. Подрастали сыновья. Она являлась полновластной хозяйкой громадной виллы на Атлантическом побережье. В ее подчинении — целый отряд прислуги, садовников, кухарок, шоферов, у пирса на океанских волнах мерно покачивалась роскошная яхта, на которой они вместе с Бруйе в любую минуту могли отправиться куда угодно, и в любом порту мира ее вместе со всемогущим спутником встретили бы с королевскими почестями. Потому что сегодня она уже не просто колдунья, но и королева.

Или «Le Lit conjugal» — «Королева пчел», досадливо поморщилась Марина.