Маринновый цвет (СИ)

  Книга выскользнула из рук, жёлтый луч начал медленно перемещаться, приближаясь ко мне. Я закрыл глаза, чтобы не спугнуть уже знакомого перемещения, а когда открыл их, вокруг не было ни стопки книг, ни чердака. Я сидел на каменной скамье, белой с грязными подтёками, на небольшой площади с выключенным фонтаном посреди и без единого дерева. Две улицы расходились в стороны, создавая прямой угол в предполагаемой точке пересечения. Там стояла скамья, такая же, как и та, на которой я сидел. Площадь  была пустой. Я встал, необходимость выбрать улицу справа от меня или слева заставила какое-то время оставаться на месте в нерешительности. Справа послышались шаги. Я пошёл направо, но на улице уже никого не было, человек скрылся то ли в переулке, то ли в одном из домов. Я медленно брёл, рассматривая дома, старые, разной постройки, но казавшиеся одинаково тусклыми и серыми. В них явно жили, об этом можно было судить по цветочным горшкам на подоконниках и занавесках на окнах, но город не дышал, слишком тихо и мёртво было здесь всё. Чувствуя магнит цели, захватившей меня, всматривался я в окна, одинаково грязные и немые. Но ни одно ни открывалось, как ничего и не говорило мне. Улица закончилась перекрёстком.. На углу росло одинокое дерево, почти мёртвое, сухими листьями засыпавшее часть мостовой. Носком ботинка я поворошил листья. Звуков не было. Только теперь я обратил внимание, что мёртвой была здесь и тишина. Но страшно не стало, я шёл дальше по пустым улицам, поглощённый властью цели и знал, что где-то здесь, где-то совсем рядом, ждала Маурин, ждала своего Габриэля, и кто мог помочь им, кто мог помочь этому городу? Я не знал, почему, но это был я. Но кто мог помочь мне самому? Этого я не знал тоже и даже не хотел помощи. Вся жизнь казалась скомканной в одну точку, и наступила ночь. Но звёзд не было. Не было звуков, не было звёзд, не было жизни, которой искал я, но всё равно шёл дальше по серым улицам серого города. И вечность или один миг продолжался мой путь, не важно, но уже приходил рассвет, тусклый, как и всё здесь, когда я увидел огонь. Это окно было ответом. Там был свет, который я не находил, но искал. Я подбежал и резко распахнул дверь в дом. По лестнице, казалось, не ходили много лет, такими пыльными и заброшенными были ступеньки. Я начал подниматься наверх. На нужном этаже я остановился перед единственной дверью. Нужно было постучать, но я не мог сделать этого и просто толкнул её. И это случилось. В открывшийся проём я увидел её, забившуюся в кресло и сжимавшую свой кусочек солнца в кулачке, такую маленькую и такую, какой только и могла она быть. Звуков не было. Она не могла слышать, как распахнулась дверь, но почувствовала и подняла глаза. Она видела меня. Ладонь раскрылась, и солнце полилось из неё. И золотом покрылись стены, и она встала и сделала несколько шагов мне навстречу. И я хотел пойти к ней, но что-то задерживало. Голова закружилась...

  - Ты проснулся, - Настя обняла меня, и заглянула в лицо. Я протёр глаза. В распахнутое окно ярко светило солнце, было жарко.

  - Пойдём завтракать? Мария уже встала. Я проснулась, а она уже, слышу, на веранде. Знаешь, как подумаю, что ещё две недели... Здорово, да?

  - Неплохо. Я сейчас встану.

  Настя убежала, было слышно, как они с Марией смеются чему-то на кухне. На этот раз мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, где я нахожусь. Хотя правильнее было бы сказать когда. Где я нахожусь - я знал. Мы были у наших друзей в Испании, в их домике на берегу, но к ним мы ездили почти каждый год. Я оделся и вышел на террасу. Настя сидела за столом в тени, а Мария, быстро заговорив со мной, одновременно начала наваливать на тарелку гору еды. Я отвечал что-то, совсем не слушая её, потому что смотрел только на Настю. Она была другой, хотя тоже очень привычной, много раз виденной, я помнил её и такой, но понял почему, только когда она встала. Настя была беременна.

  - Петя наверно уже проснулся. Ты как сегодня хочешь? Здесь останемся или поедем далеко?

  Она обращалась ко мне, и я сказал: "Как хочешь".

  - Тогда далеко.

  Настя ушла, Марию кто-то позвал с улицы и, оставшись на короткий момент один, я привёл в порядок мысли. Из странного города, куда вошёл я с пыльного чердака в ноябре, меня выбросило в август на два года раньше. В октябре родится Лиза, а на новый год к нам приедет Лена, ещё не замужем, но с приятелем, Игорем, с которым потом поссорится, чтобы через полгода помириться и выйти замуж всё-таки за него. Но следующим летом, как раз во время их разлада, мы встретимся с ним, Николаем и какими-то девушками, и случиться это здесь.