Марион: история ведьмы

— Пока только выпить чего-нибудь горячего, а там посмотрим.

— Вы не в трактире, — сурово напомнила Марион.

— Жаль, иначе непременно заказал бы себе целого жаренного барашка. Я голоден, как последний хищник на этой улице.

— Сожалею, — ответила хозяйка голосом, от которого веяло могильным холодом. Даже Рене удивился:

— Мама, ну чего ты такая злая?

— Вот и я это же самое хочу знать, — живо подхватил Огюстен, почувствовав союзника. — Тебя как зовут, малыш?

— Рене Шарантон. А вас, месье?

— Огюстен. Будем знакомы. — Он пожал руку Рене очарованному той бесподобной наглостью с какой парижанин проник в их дом, нарушив привычное однообразие.

Накинув покрывало на постель, Огюстен уселся на краю кровати, поближе к столу, поскольку табуреток в комнате было всего две. Марион уже не имела сил возражать и молча заваривала чай. Налив три больших кружки, поставила их на стол и подала на тарелке булку с маслом. Рядом поставила мед. Подумав, со вздохом смирения достала с каминной полки бутылочку коньяку. Глаза гостя сверкнули, но Марион тут же охладила его пыл.

— Одну ложку. В чай. А то простудитесь, — строго сказала она, присаживаясь к столу. — А после завтрака уберетесь к себе домой, месье. Вы где живете?

— У черта на рогах, в Пасси, — отозвался студент. — Это как раз на другом конце города.

Посмотрев на Марион, он улыбнулся:

— Так что этой ночью я всё равно бы, при всем желании, не попал домой. Можете не винить себя.

— Ну знаете… Это уже слишком! Хоть бы подумали, в какое положение вы ставите меня.

Огюстен беззаботно повел рукой с бутербродом:

— А что, твоим соседям это на пользу. Раньше ты была ведьмой с безупречной репутацией, а теперь стала как все. Так что они меньше будут к тебе цепляться. Я хочу тебе помочь, только и всего.

Марион яростно впилась зубами в край булки с медом, считая за лучшее промолчать.

Огюстен разглядывал комнату, пил чай и, задумавшись о чем-то своем, перестал болтать без остановки. Марион заметила, что у него как бы два лица, вернее, только два возможных настроения на лице. Либо он улыбается и тогда кажется веселым, либо, в спокойном состоянии, или когда он погружен в размышления, улыбка исчезает и лицо сразу становится грустным. Вне зависимости от того, о чем именно он думает. Выражения каменного покоя ему просто было не дано. Всё что не веселье — то грусть, по крайней мере на лице.

— Ты куда-нибудь уходишь днем? — спросил он. У неё не оставалось уже терпения на такие осторожные мысли как: "Он наверняка хочет обокрасть квартиру, если спрашивает буду ли я дома". Она просто ответила: "Да ухожу, причём скоро".

— Проводить тебя?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

4(2)

— Вам это не по дороге.

— Не волнуйся, мне куда угодно сейчас "по дороге". Я свободен как ветер.

— Ладно.

Они уже покончили с завтраком и Марион убирала посуду.

— Ждите меня на улице. Я оденусь и сейчас сойду вниз.

На удивление он не стал возражать, а поблагодарил, взял шляпу, плащ и ушел. Марион нарочно собиралась медленно, надеясь, что когда она выйдет, его уже не будет. Но, когда выйдя в переулок, она действительно не увидела Огюстена, то почувствовала такое жестокое разочарование, что даже не пыталась его скрыть. С досады она топнула ногой и чуть не расплакалась, как глупая девчонка. Кто-то тронул ее за плечо.

— Да здесь я, просто ужасно хотелось видеть, сильно ли ты расстроишься.

— Ни капельки я не расстроилась! — заявила Марион, кусая губы расползавшиеся в неудержимой улыбке.

Вот негодяй, он всё-таки поймал ее врасплох. И ничего не говорил, пока они шли к набережной. Этой победы ему пока было достаточно. Марион сама заговорила с ним. Чувствуя, что дальнейшее молчание невыносимо, и она выглядит как невеста только что прибывшая из монастыря, ведьма, сделав над собой усилие, завела светскую беседу.

— Не будет ли нескромностью спросить, чем месье зарабатывает себе на жизнь? Как я поняла, с университетом вы уже распрощались.

— Не совсем. Я прикончил его, это правда. Хотя скорее — он меня. Сейчас по-прежнему много времени провожу в студенческом поселке, зарабатываю тем, что пишу молодым адвокатам речи, иногда на латыни, это стоит дороже на три экю, а филологам продаю сочинения на любые темы. Могу подготовить желающих поступить в Сорбонну, написать трактат по философии или истории. Ради Бога, лишь бы платили. Но этого всё равно с трудом хватает на жизнь.

— Так женитесь на богатой вдовушке и разом решите все проблемы, — шутя посоветовала Марион. Жантильи загадочно посмотрел на неё:

— Я подумаю. Вы ведь тоже вдова?

— Но я не богата. Вам, сударь, это известно.

— Не уверен. Судя по тому, что болтают о вас в городе, вы имеете приличный доход.

— Обольститель! — фыркнула Марион. — Как свататься, так даже перешли на "вы"? Не дразните меня, а то вдруг возьму и соглашусь. Что станете делать?

— Брошусь с моста в Сену. От счастья, — не задумываясь, ответил ее кавалер. — Кстати, куда мы идем?

— Я иду на работу, а вы, сударь, право не знаю куда.