Марионетка Черного колдуна

Я погладила под блузой кулон, напоминающий раскаленный уголек. Если бы я хотела сбежать, то сразу же воспользовалась бы этой возможностью. Его у меня так никто и не отобрал. Вот только если я вернусь, маму снова бросят в тюрьму, а Вилли отправится в монастырь. Это в лучшем случае.

Если маги ордена пожалеют женщину и ребенка. А в то, что у них есть способность к такому примитивному чувству как жалость, я уже не верила.

Я вспомнила, как Курт отвел меня в дом Нуаду, представив высшим чинам, когда меня выпустили из тюрьмы. Его почти сразу отослали — он был всего лишь учеником, потомком угасшего магического рода не из самых сильных. Доступа к большинству данных у него не было. А вот мне прочитали целую лекцию.

— Прошло несколько веков, но мы еще помним, — сказал мне тогда седой старик, который, возможно, застал те самые темные века. — Победить Черного колдуна казалось почти невозможно. Но лучшему из нас удалось подобраться так близко, чтобы ранить его. Тогда мы смогли заточить часть его силы в кинжале, который напитался проклятой кровью.

— Мне нужно найти его в Заубвальте? — спросила я.

— Нет, — улыбнулся старик. — Кинжал у нас. Проблема в другом. Чтобы заточить колдуна в лесу, мало было его ослабить. Нам пришлось тоже отдать часть своей силы. Такова была плата за помощь богов. И мы заплатили ее с гордостью. Где-то посреди Заубвальта находится Камень Душ. Черный самоцвет размером с два кулака, который продолжает тянуть магию у ордена, и у всего мира.

— Я не понимаю.

— С каждым поколением магов рождается все меньше, а наши возможности становятся все скромнее. Этот камень удерживает границу заколдованного леса, чтобы злодей не смог выйти. Но одновременно, он вытягивает магию из нашего мира. Если мы ничего не изменим, уже через три-четыре поколения орден Нуаду выродится. И тогда ничто не будет мешать Черному колдуну завладеть миром. Думаю, ты осознаешь, что тогда нас ждет.

Я тогда наивно закивала, как послушная марионетка, внимая магам ордена, как будто они боги, спустившиеся с небес.

К тому же, выйдя из тюрьмы, я услышала, что одного из наших соседей сгубила Тень. Это не добавляло любви к колдуну. Сосед умер быстро. Не стал продлевать агонию. Смело. Но тех, кто решал бороться до последнего, ждала незавидная участь. Все знали, что если увидел Тень, нужно готовиться к смерти. Кто-то пробовал не спать. Но рекорд был около недели. И чаще всего люди просто сходили с ума еще до того, как это существо высасывало из них жизнь.

— Но если я его найду и даже если смогу как-то вынести из леса и передать вам, разве граница не падет? Разве колдун не сможет выйти на свободу? — наивно спросила я.

— Не совсем. Если соединить оба артефакта — кинжал и Камень Душ, то мы сможем получить достаточное количество энергии, чтобы уничтожить Заубвальт вместе с его обитателями.

Несмотря на всю свою наивность, я понимала, что далеко не первая, кого отправляют с такой миссией. И до меня никто явно не справился со своей задачей.

— Что если у меня не получится?

Ответ на этот вопрос должен был меня успокоить. Мне в любом случае придется идти в Заубвальт. Это решение уже не подлежит обжалованию. И я даже понимала желание ордена совместить полезное с полезным — раз уж я все равно попаду в проклятое и забытое богами место, почему бы не поручить мне такую миссию?

Так что я всего лишь надеялась услышать о том, что о моей семье позаботятся. Что Вильгельма пристроят в хорошую школу, а матери выделят хотя бы небольшую пенсию, на которую можно жить.

Увы, ответ меня разочаровал.

— Тогда мы вынуждены будем пересмотреть твою амнистию, — протянул седовласый старейшина. — Вернее, амнистию свей твоей семьи.

Сердце пропустило удар, а ладони вспотели. Неужели?

— Но меня оправдали!

— Да, потому что ты согласилась сотрудничать с орденом Нуаду и своими поступками искупить грехи своего отца. Но в этом деле в любой момент могут всплыть новые данные.

Столь жирные намеки невозможно было пропустить, но я все еще на что-то надеялась.

— Мы ведь ни в чем не виноваты. И отец тоже! Его подставили!

Улыбки стали еще более глумливыми. Со всех сторон послышались шепотки.

«Отрицает вину предателя».

«Наверняка состояли в сговоре…».

— Скажи, вы ведь с отцом были в хороших отношениях? — спросил старейшина с такой доброй улыбкой, от которой хотелось проблеваться.

— Да.

Нужно было соврать. И сейчас, и на допросе, где задавали те же самые вопросы. Но я не могла позорить память отца. Не могла отречься от него.

— Он, наверное, делился с тобой своими планами. Ты ведь уже взрослая.

Пальцы сжались так, что ногти больно впились в ладони. Почему я должна в очередной раз выслушивать этот бред, который несли жандармы?

Зато теперь я начинала понимать, откуда растут ноги. Орден так ловко воспользовался трагедией моей семьи. А может быть и подстроил ее. Хотя это уже совсем дикая теория. Я не такая примечательная персона, чтобы ради меня затевать подобное. Скорее я просто подвернулась под руку. Но было ясно, что меня уже не отпустят с крючка.

— Он никогда не говорил со мной о своей службе. И был верен своему королю.