Марионетка Черного колдуна

О вежливости забывать не стоило. Даже если я разговаривала с крестьянкой посреди глухого заколдованного леса. Хотя эта девушка совсем не тянула на это звание. Она была слишком красива, двигалась изящно, разговаривала грамотно.

— Пойдем, погуляем.

Кажется, она решила взять надо мной негласное шефство, проверяя состояние моего рассудка после происшествия в деревне. И я была ей за это благодарна.

На самом деле к моменту, когда я шагнула в Заубвальт, нормальное человеческое общение почти забылось. Остались только бесконечные допросы, угрозы и, наверное, исключительно для контраста, попытки Курта успокоить меня.

— Не хочу, но придется, — вздохнула я.

— Ой, правда?

Она так обрадовалась, что даже захлопала в ладоши. Стало смешно от такой реакции. Неужели у этой девушки мало подруг?

— Да, но не к вам в деревню, — сразу предупредила я. — Мне там делать нечего.

— Зря ты, Лиса. Я понимаю, что знакомство у тебя с поселком не задалось. Но теперь-то тебе ничего не угрожает. А люди видят. Что ты их сторонишься. Теперь вообще всякое болтают.

— Что, например? — осторожно уточнила я.

Казалось бы, мне не должно быть до этого дела. Но все же что-то внутри неприятно кольнуло. Мне хватило травли в Эсслинтале, пусть и непродолжительной. Не хотелось бы повторять это и здесь.

— Что ты задаешься, — призналась Берта без обиняков. — Мол, ты думаешь, что не ровня нам.

Вспомнив свои снобистские мысли про то, что дружбу с крестьянами не одобрят родители Лисэль фон Керн, стало стыдно.

— Это не так, — соврала я.

— Да я знаю, — простодушно отмахнулась Берта. — Но людям попробуй объясни. Тем более не принято у нас на ранги кого-то делить. К нам ведь разный народ приходит. И воины, и купцы бывают и даже аристократы. Но это все в прошлой жизни остается. Здесь мы все…

— Слуги Шаттенхарда, — закончила я за нее.

Ей не понравилось. Она присела напротив меня и, подперев рукой подбородок, уставилась на меня своими огромными наивными глазами.

— Почему ты господина этим страшным именем называешь? — спросила девушка.

— А как мне его еще называть?

Берта уже открыла рот, но, быстро глянув куда-то поверх моей головы, так ничего и не произнесла. Я обернулась, но там ничего не было. А девушка только махнула рукой, мол, называй как хочешь, если не боишься.

— Так куда ты собралась, если не в деревню?

— За травами пойду. Карту я вроде бы изучила, должна уже понимать, где что находится. Так что можно и выйти.

— За травами — это хорошо. Я бы сказала, замечательно. У нас травница всего одна и та уже старенькая. Видит плохо, пальцы не слушаются. В общем, товар у нас дефицитный. Знаешь что, я, пожалуй, с тобой пойду. Может быть, тоже себе что-нибудь соберу. Если ты подскажешь, конечно.

— Подскажу, мне не жалко, — пожала я плечами.

А сама подумала, что сбором трав все наверняка не ограничится. Мало просто собрать ингредиенты. Их нужно правильно заготовить, а потом использовать.

Я не знала квалификацию их «травницы», но подозревала что мои неполные два курса, причем по немного другой специальности, все равно делают меня более компетентным аптекарем.

Впрочем, это хорошо. Есть шанс, что такого полезного человека в деревне не будут бить и насиловать даже при отсутствии колдуна.

Можно было бы даже подумать об этом как о способе неплохого заработка, если бы я знала, куда эти деньги тратить посреди глухого леса. Впрочем, Берта ведь периодически выходит во внешний мир. Можно попросить ее передать моей семье.

— Только знаешь что, давай сначала твоего замечательного чая выпьем, — щенячьи глаза Берты сияли воодушевлением. — А еще лучше с собой возьмем!

Я улыбнулась. Мышцы, отвыкшие от такого рода мимики, сопротивлялись, но с каждым разом выходило все лучше и лучше.

— Давай выпьем, — согласилась я. — А с собой брать не будем. Во фляге быстро остынет. Лучше я тебе с собой отсыплю, будешь дома заваривать.

— Лиса, ты лучшая!

Наверное, только у этой девушки такой восторг мог вызвать чай из сушеной кипреи, которая росла чуть ли не под окном, мелиссы, мяты и листьев малины. В Эсслинтале такой продавался на каждом углу.

Мне даже казалось, что расхваливая мой чай, она притворяется, пытаясь подбодрить меня. Но все же каждый раз, когда она забегала поболтать, просила заварить чашечку и долго сидела с кружкой, смакуя напиток.

А мне нравились эти посиделки. Они были почти как раньше, когда мы собирались с подругами и обсуждали всякие глупости: платье, которое кто-то из нас купил; сплетни из высшего света; моду на следующий сезон; мужчин.

Было неприятно признаваться, но я скучала по таким разговорам. По легкости, которые они дарили. И была благодарна доброй и улыбчивой Берте за то, что она так старалась со мной подружиться.

* * *

Лес уже почти не пугал. Он по-прежнему был мрачным и немного отличался по оттенкам от того, что я привыкла видеть на просторах Рантема. Но все же за то время, что я провела здесь, успела выработаться привычка. Уже не напрягали ни сизые кроны деревьев, ни вечные клубы тумана под ногами.

Возможно, я действительно стала частью леса, как и говорил Леон.

— Берта, скажи, как здесь живут люди?