Марионетка для вампира

Минута, и я опустила глаза к сундуку. Было жаль только Жизель. Ее я попросила завернуть карлика. Сама не смогла. Было стыдно.

— Давайте ключ обратно, пани Вера.

Я вложила ключ в сухую ладонь старика.

— По-хорошему надо все сжечь, — тряхнул чубом пан Драксний.

— Не надо сейчас, — ответила я твердо. — Двадцать первого августа. Вместе с их создателем.

Я снова стиснула переносицу. И снова не сдержала слез.

— Вера, дать вам вашу таблетку? — спросил старик сухо.

Слезы высохли. И я тут же подумала, что дракон меня так и не поблагодарил за свое спасение.

— Это таблетки от аллергии, — ответила я сухо, все еще шмыгая.

— Так у вас и есть аллергия, — пан Драксний усмехнулся. — На прошлое Милана. Аж пятнами пошли вся…

Я потерла щеки. Одну, другую, добавляя лицу красноты.

— А откуда аллергия у драконов?

Я просила просто так. Не ждала ответа. Но пан Драксний снова меня удивил.

— Это не у всех драконов. Это только у меня. Аллергия на людей.

— Я думала, на специи…

Старик кивнул.

— На них, на них… Меня решили так убить. В итоге убил их я… Хотите подробностей, спускайтесь к шахматам. Вы убежали с урока, пани Вера. А я строгий учитель.

И сильный. Подхватил стопудовый сундук и спокойно потащил куда-то. Я затворила створки шкафа и выдохнула. Стало действительно легче дышать. Никакого прошлого. Никакой боли. Только подбородок саднило. Это я поджившую в очередной раз корочку содрала. Что скажет на мое самоуправство муж? А разве это я? Ключ ведь у дракона. И я понятия не имею, куда дракон спрятал сундук…

За шахматным столом пан Драксний забыл про обещанный рассказ. Я старалась внимательно смотреть на шахматы, но увы… В тот вечер ничего из дракона так и не вытянула, а весь следующий день старик делал вид, что спит. Самое время испечь рождественский кекс. Карличек заявил, что больше ждать нельзя. Я записалась в подмастерья: помыть изюм, нарезать миндаль, развести дрожжи в молоке…

— Как долго ты знаешь барона? — спросила я между делом, но карлик не попался.

— Что вы хотите знать, пани баронесса?

Все, сейчас он меня замесит в рождественское тесто!

— Лишь то, что спросила, — состроила я невинное лицо. — To есть до сундука с куклами или после?

— Я ничего не знаю ни про какой сундук. Выходит, после?

Он отвернулся, не дожидаясь моего кивка. Будто для того, чтобы проверить плиту.

— Расскажешь? Не о себе, даже не о бароне, — снова чуть повысила я голос. — О внучатом племяннике барона?

Карлик взгромоздился на стул.

— Да нечего рассказывать, — Карличек нервно дергал плечами. — Барон, когда забрал меня из цирка, сразу привез сюда. В заброшенный особняк. С драконом. Хочешь спросить про страх? Не было у меня страха, вот абсолютно. В цирке было страшнее, а тут… Тут меня не обижали и условия жизни как-никак лучше, чем в вагончике. Для ребенка. Мне было тринадцать лет, когда я попал к барону. Он мне как отец, честное слово. В общем, вот так мы и жили пару лет, пока… Пока сюда не заявился настоящий владелец. Ага, с молодой женой. Собственно он и встретил ее в этих местах, когда приехал осматривать родные пенаты, или она заставила его встретить себя, тут уж никакой мужской логики не хватит…

Карличек прикрыл тесто полотенцем и взгромоздился на стол рядом с миской. Я молчала. Ждала продолжения. Боялась сбить болтливый настрой поваренка. Сколько ему лет? Выходит тридцати нет. Мы почти ровесники.

— В общем, нас хотели выселить с привлечением властей, но мы ушли сами. Заняли другой заброшенный дом, но барон не успокаивался. Каждый день наведывался домой. Стоял, смотрел и плакал. Поверьте мне, плакал. Особенно, когда рабочие сменили у особняка цвет стен. В общем, они не успели ничего закончить. У хозяина расстроилось с женой и закончились деньги… Он переехал сюда после развода. Ходил, смотрел, решал, что делать. Тогда у пана Ондржея и родилась идея музея, но он был как бы бывшим шурином, и поэтому обиженный муж не желал иметь с ним никаких дел. Тогда пан Ондржей вынудил сестру вернуться к мужу. Бывший муж не особо был рад ее возвращению, держался со всем семейством настороженно… Тогда его решили убить. Элишка в любом случае оставалась ближайшей родственницей. Что было дальше, ты знаешь.

— Откуда взялся оборотень? Как он оказался в доме во время убийства?

— Не знаю. Вот чего не знаю, того не знаю, — ответил карлик таким тоном, каким только врут. — Знаю лишь, что из-за него все это и началось. С ним Элишка изменяла мужу. И он сказал пану Ондржею, что про смерть барона никто не узнает. Хотя, мне кажется, брата в тот момент вообще не спрашивали. А потом… Потом, когда пан Ондржей узнал о существовании оборотней, его удерживал подле Яна страх. Нечеловеческий страх.

— Подле убийцы сестры?

Карличек потряс головой.