Марионетка для вампира

Пан Драксний развернулся и прошаркал к шахматному столу. Крик возмущения застрял у меня в горле. А, может, я обозналась? Все старинные часы похожи друг на друга. И вдруг это не золото? Пан Ондржей сказал, что посетил старьевщика…

Я села в кресло и опустила коробку с куклами на колени. Они мне не нужны, но и выбрасывать их нельзя. Раритет. Отдам кому-нибудь в Питере.

Милан все не возвращался. Мне бы поговорить с ним прямо сейчас. Темно уже, что правда, то правда. Зато дорога расчищена. А вдруг завтра снова заметет!

— Мат, — услышала я сиплый голос пана Драксния и подняла глаза.

— Теперь мой черед, — за спинкой стула победителя стоял барон и буравил взглядом гостя, но тот достал из кармана перьевую ручку и положил на доску с сообщением, что решил отыграться.

Пару секунд они с бароном испепеляли друг друга взглядами, а потом Милан махнул рукой:

— Не торопитесь, пан Драксний. Дайте мальцу чуток поиграть.

И со злорадной усмешкой, обезобразившей лицо, барон повернулся в мою сторону.

— Вера, у меня для тебя сюрприз.

Они что, сговорились!

Я опустила коробку за кресло подальше от огня и пошла в проход к окну, куда шагнул в это время барон. Вышли из гостиной мы уже под руку, но я не стала оборачиваться к шахматистам. Пусть этот лис следит, плевать! На стуле в столовой висела шаль, но не она была сюрпризом, потому что барон накинул ее мне на плечи молча и снова протянул руку. Подобрав свисавшие до самого пола кисти, я взяла барона за локоть. Возможно, сама судьба дарит мне шанс поговорить с Миланом по душам. Но она расщедрилась на другое — двери в танцевальную залу оказались нараспашку. Я подняла взгляд на барона — снова эта довольная, лишающая меня воли, улыбка.

В трех каминах пылал огонь. В трех канделябрах горели свечи. Рояль стоял раскрытым.

— Вы будете играть? — задала я ненужный вопрос.

Барон все так же молча взял от стены стул и поставил в небольшом отдалении от рояля. Теперь я просто улыбалась, едва сдерживая слезы. Я нечаянно приласкала дикого зверя и теперь собираюсь ударить наотмашь. Какой же пан Ондржей подлец!

Музыка не радовала, хотя оказалась достойной любого концертного зала. Милан играл самозабвенно, то и дело вскидывая на меня глаза. Сейчас челка показалась мне слишком длинной, она свисала до самого носа и дергалась в такт музыке. Чтобы спрятать слезы, я принялась следить за бароном в зеркала и видела его теперь в профиль. Из-за мерцающего света картинка получалась размытой и безумно красивой. Чувствуя, что рыдания уже подступили к самому горлу, я поднялась — музыка на секунду остановилась, но я сделала шаг к инструменту, и на меня снова обрушилось целое крещендо. Меня подкашивало его мощью, и пришлось опереться о рояль. Милан не следил больше за клавишами, только за мной, и вдруг оборвал игру на полуноте.

— Вера, в чем дело?

Я закусила губу и, отвернувшись, подняла к глазам кисть шали. Барон продолжал сидеть.

— Простите меня, Милан… Это от радости. Я не ожидала. Если бы я могла петь…

— Если бы ты могла еще и петь, — Обернувшись, я поймала улыбку музыканта, — то чем бы я тогда мог тебя удивить? Вот послушай же!

И он запел, сначала акапелла, а потом начал подыгрывать себе. Возможно, это была какая-то знаменитая ария, но я знала лишь одно — она на итальянском. Мама Мия, Милан — букет талантов и букет бреда. Что мне делать? Что мне делать? Музыка кончится, и я должна буду сказать ему правду… Обязана. Пока его не захлестнула с головой пагубная для его эмоционального равновесия страсть.

Не в силах пока составить первую в опасном разговоре фразу, я просто сложила ладошки вместе. Аплодисменты вышли вялыми, но овации выглядели бы глупо и мелко.

— Пан барон, хотите, чтобы я прямо сейчас сел за инструмент?

Я обернулась к двери: карлик стоял навытяжку в костюме-тройке, только без цилиндра — готовый выйти на арену, чтобы развлечь достопочтимую публику. Милан резко поднялся и вышел из-за рояля.

— Премного благодарен.

Я уставилась на протянутую руку и вместо того, чтобы принять ее, поправила сползшую с плеч шаль.

— Можно пригласить тебя на вальс?

Я скрестила руки в охранительном жесте. Романтика вечера переполнила чашу моего терпения.

— Я не умею танцевать, вы же знаете!

— А я хочу тебя научить. Это просто.

Карлик уже отыграл несколько тактов. Какие еще таланты скрыты в его маленьком теле?

— Вера, забудь о том, что ты умеешь или не умеешь. Позволь мне просто вести тебя. Даже не надо считать. Если куклу легко научить танцевать — неужели у меня не получится научить живую женщину, неужели?