— К сожалению, и в этом деле я ничем не могу помочь. Опять же ради твоей безопасности. Давай договоримся, ты попросишь поддержки у императрицы. Фаустина придет ко мне, я же отвечу, что мне нет дела до семейных дрязг. Если ты сумеешь добиться согласия матери и своих родственников, мои люди помогут тебе нанять корабль. Однако корабль будет ждать тебя в Фессалонике, а до столицы Македонии тебе придется добираться собственными силами. В Фессалонике тебе помогут доплыть до Селевкии Пиерии. Поплывешь не на какой-то торговой галере, а на хорошем быстроходном почтовике, капитан которого негласно служит власти. Маршрут путанный, уследить за тобой будет невозможно. Цели путешествия не скрывай, но и не болтай налево и направо, что жить не можешь без Бебия. Кстати, ты в самом деле не можешь жить без него?
Клавдия опустила голову.
— Я не знаю, мне так казалось. Теперь мне кажется подлостью выйти замуж за другого, пока он в опале, ведь я обещала ждать его. Рано или поздно вы же простите его? Мы встретимся, решим, как быть, тогда сочту себя свободной, — она тоже позволила себе сделать паузу. — Но мне действительно хочется жить с человеком, от которого в радость иметь детей. Не знаю, мне не по сердцу местный обычай выходить замуж за кастратов или за безнадежных стариков лишь только, чтобы они не мешали пускаться во все тяжкие.
Император вздохнул.
— Ты редкое воплощение рассудительности. Можно сказать, сама рассудительность. Слушая тебя, я слышу голос твоего отца. И многих других отцов, чье республиканское время давным — давно миновало. Знаешь, я бы сам с удовольствием отправился в дорогу, но дела не отпускают. В юности меня вдохновляли рассказы Адриана о его путешествиях, и я бредил мечтой пополнить кругозор знакомством с самыми живописными уголками нашего государства.
— Меня не очень-то прельщают живописные уголки варварских стран, но я готова исполнить все, что государь поручит мне.
— Что ж, отправляйся в Антиохию и повидайся с Бебием Лонгом. Еще раз предупреждаю, эта очень опасная поездка. Я бы никогда не обратился к тебе с подобной просьбой, но у меня нет выхода. Боюсь, что любой, даже самый хитроумный посланец, которого я прикажу отправить в Антиохию, будет встречен враждебно.
— А я?
— Ты — другое дело. Ты вопреки моей воле, не испугавшись, отправилась к опальному трибуну. Тебя там не будут опасаться.
— Что же я должна сказать Бебию?
— Скажи… ну, я не знаю, что обычно говорят в таких случаях. Нас с Фаустиной не спрашивали, рады ли мы друг другу? Антонин Пий вызвал нас обоих и заявил, что наше обручение — дело предрешенное. Единственное, что я себе позволил, это взять Фаустину за руку. Она ее не выдернула, и я почувствовал, как отчаянно забилось мое сердце. Вот и вся любовь. Бебий показался мне дельным, храбрым парнем. Я решил, ему можно довериться. Возможно, я ошибаюсь, так что ты не торопись с признанием, что это я просил тебя повидаться с ним. Сначала внимательно присмотрись к нему.
— Я все исполню в точности, — девушка была полна энтузиазма.
— Учти, мне нужны факты, а не домыслы. Я оплачу расходы, но по возвращению. И негласно. Как там Виргула?
— Я недавно навестила ее. Ребенок такой хорошенький. Жаль, что Марция не вспоминает о нем.
— Это лучше, чем терзать себя. Скажи Бебию, что я прощу его, как только он женится. Я заготовлю соответствующую бумагу. После бракосочетания он будет вправе вернуться в Рим.
Когда Феодот, перепоручив доверенным людям с теми же предосторожностями доставить Клавдию домой, вернулся в садик, император подозвал его и напомнил.
— Не забудь подобрать ей надежных спутников. Боюсь, что в Антиохии знакомство с императорской семьей будет мало что значить.
Феодот пожал плечами.
— Я полагаю, что лучше Сегестия человека нам не найти. Сколько он милостей от вас видал, пора и послужить.
Марк пожал плечами.
— Я полагаю, что присутствие Сегестия сразу скомпрометирует девушку. Все-таки он вхож в число моих телохранителей, я вывел его в центурионы.
— Какая в том беда! — пожал плечами Феодот. — Смените милость на гнев. Сегестий! — позвал он преторианца.
Тот сразу вышел из-за колонны.