Марк Красс

Что касается продуктов, то Красса приятно удивила их дешевизна. Впрочем, чему удивляться: море во власти пиратов, а основной потребитель африканского зерна находился за морем. Марк Красс решил купить несколько кораблей, чтобы нагрузить их превосходной египетской пшеницей, которую отдавали за чисто символическую плату. Тут его ждало разочарование: цены на триеры были в десять раз выше, чем в крупнейших портах Италии: Брундизии и Таренте.

— Из золота они у вас строятся? — спросил Красс продавца судна.

— Из дерева, но в умелых руках корабль может стать золотым.

Немного поторговавшись, Красс все же приобрел быстроходную триеру, еще сохранившую запах леса.

Продавец корабля, когда узнал, что судно куплено для перевозки пшеницы, в сердцах воскликнул:

— Почтенный, возьми обратно свои деньги! Мой корабль создан для войны, битвы и погони! Возьми деньги — только не делай из этого красавца вьючного верблюда.

— Успокойся, я уже передумал: на твою триеру я посажу лучших легионеров, а под зерно отдам один из испанских кораблей.

Сервий и Децим — товарищи Марка Красса по изгнанию — гуляли по улицам Береники. Последний вечер перед отплытием оказался свободным, и друзья решили использовать его для развлечений. Вскоре они наткнулись на большую яркую вывеску «Мечта Диониса». Две амфоры, на которые она опиралась, не оставляли сомнений в том, что это таверна. Друзья молча переглянулись и без слов направились к двери под вывеской.

Полумрак скрывал довольно большое помещение.

В центре зала висел светильник, но он больше коптил, чем светил. Друзей, впрочем, это вполне устраивало: они отыскали столик в темном углу и уселись на колченогие табуреты. В ожидании, пока их заметят и обслужат, Сервий с Децимом принялись рассматривать остальных посетителей таверны.

Просторный зал был заполнен мужчинами, и почти у каждого имелось оружие. Посетителей трудно было назвать воинами, ибо было непонятно, к какой армии их можно причислить. Одежда их отличалась такой пестротой, что у римлян зарябило в глазах. Видимо, поэтому на новых гостей никто не обратил внимания. Здесь были представлены наряды греческие, египетские, римские, сирийские и каких-то еще, одному Юпитеру известных, народов. Манера поведения посетителей явно говорила о том, что наряды были с чужого плеча и не подходили им не только по размеру. Еще более нелепо смотрелось на засаленных хламидах дорогое оружие. Грязные пальцы многих мужчин украшали золотые перстни с драгоценными камнями.

Между столами сновало несколько свободно одетых девушек. Они разносили вино и заказанные посетителями блюда. Работу девушек можно было считать своеобразным искусством. Мужчины так и тянули руки к их молодым телам, прикрытым лишь полупрозрачными туниками. Когда посетитель хотел лишь потрогать какую-либо часть их тела, девушки любезно позволяли это, но лишь клиент поднимал руку, чтобы больно шлепнуть пониже спины, они виртуозно уворачивались от удара и при этом мило улыбались, дабы не обидеть неудачника.

Одна из таких граций подошла к нашим римлянам. Очаровательное создание положило локти на стол и склонилось так, что в вырезе туники показалась грудь. Римляне, уже долгое время не прикасавшиеся к женщинам, словно по команде уставились на приличных размеров холмики. Девушка едва заметно шевельнулась, и грудь начала медленно покачиваться вправо-влево. Довольная произведенным впечатлением, девушка заговорила по-гречески бархатным голоском:

— Вижу, ваши наряды не сняты с чужого плеча. Нечасто доводится видеть настоящих римлян в таверне.

Сервий и Децим наконец отвели глаза от ее груди и довольно тупо воззрились друг на друга. Наши римляне, как и каждый гражданин, получивший кое-какое образование, владели греческим языком, но на этот раз так и не смогли воспользоваться своими познаниями.

Девушка, не обращая внимания на молчание собеседников, продолжала щебетать:

— Я знаю, что нужно римлянам. Ваш любимый напиток — фалернское вино. Не так ли?

— Верно. Оно нам сейчас не помешает. Что-то в горле пересохло, — не своим голосом пролепетал Децим, вызвав при этом удивление Сервия и снисходительную улыбку девушки.

— Насколько я знаю, обед римлян начинается с яйца.

— Вовсе не обязательно, — наконец подал голос и Сервий. — Это древняя традиция, но мы так давно не были на родине, что, признаться, несколько ее подзабыли.

— В нашей таверне не стоит вспоминать о яйцах. Я предложу кое-что получше. Наш повар превосходно готовит откормленных кур, обжаренных в муке. Не пожалеете, если закажете устриц, мидий или что-нибудь из рыбных блюд. На десерт могу предложить сладкий крем, сушеные финики и фрукты.

— Божественная, ты читаешь наши мысли! — воскликнул Сервий, который ценил вкусную пищу выше остальных благ жизни. — Неси все блюда, только что названные тобой, но в разумных количествах.

— Как прикажете, дорогие гости. И подумайте, не нужно ли вам что-либо кроме еды и вина. Наше заведение оказывает мужчинам различные услуги.

Грация одарила каждого из римлян многообещающим взглядом и исчезла, словно растворившись в воздухе.