Марка из Анголы

— Вы посмотрите, посмотрите, как у него нос распух,— начал он еще от дверей демонстрировать Герку.— Ведь это варварство — так бить человека. Это же хулиганство...

— Ну, за хулиганство судят... А за это Аркашку судить не будут,— раздался голос с задней парты.

— Куркин! Помолчи! — властно прервал его директор.— Слушай лучше!

И Куркин, буркнув что-то веселое своему соседу, замолчал.

А Теркин отец все говорил и говорил. Он рассказывал совершенно невероятные сказки, будто когда он, Анатолий Петрович Листовский, был в таком же возрасте, как они, то никогда не дрался, что тогда вообще мальчишки не дрались, а были очень примерными и воспитанными и что драться — это нехорошо.

В конце своей речи он опять вернулся к Геркиному носу и заметил:

— Сазонов искалечил моего сына. Вот смотрите, как у него нос распух...

— Но у Сазонова ведь тоже синяк не на спине,— вставил опять Куркин.

Но на этот раз директор его не перебил. Он так же, как и все, взглянул на Аркашку и, как бы действительно убедившись, что синяк не на спине, а под глазом, вышел вперед и начал говорить.

Он тоже говорил долго, а потом еще выступила и Майя Семеновна.

Когда собрание закончилось и все вышли из класса, директор остался с Аркадием один на один.

— Ну, расскажи мне, за что ты так налетел на Листовского? Почему появилась у тебя к нему такая ненависть? Из-за марки, как говорят? Нет, я этому никогда не поверю...

Но Аркадий молчал. Он молчал и тогда, когда директор пригрозил ему четверкой по поведению за полугодие, и тогда, когда сказал, что поставит вопрос об исключении его из школы. Не помогало ничего. Аркашка молчал, как камень.

— Ну, вот что,— произнес директор в заключение.— Завтра в школу без родителей не приходи.

— А у меня отец в командировке.

— Тогда пусть придет мать...

После школы Аркашка поехал прямо к дяде Мите. Почему он так сделал? Отец его действительно был в командировке, а матери говорить, что ее вызывают в школу, не хотел. Он знал, что дядя Митя ему поможет. И дядя Митя помог бы ему обязательно, если бы он рассказал ему всю правду. Вообще-то Аркашка ничего не утаил — не сказал только, из-за чего началась драка. И уж, конечно, промолчал об истории с ангольской маркой. А вот этого как раз делать-то было и не нужно, потому что, как часто бывает, одна неприятность, если с ней не разделаться, ведет за собой другую. Так это случилось и в этот раз, хотя все так хорошо началось...

Договорившись с дядей Митей, что он назавтра придет к нему в школу, Аркашка, не заезжая домой, решил заглянуть в магазин «Филателия».

«Может быть, будет там Ангола на этот раз»,— подумал он. Но марки не оказалось.

Уже выходя из магазина, Аркашка увидел у дверей высокого парня в ярком шерстяном шарфе.

— Тебе что, Ангола нужна? — толкнул его тот плечом.

Аркашка кивнул головой.

— Пошли...

На улице парень вытащил из кармана кусочек картона, обтянутый пленкой, и показал ему.

У Аркашки захватило дух. Это была Ангола.

Желтые, голубые, оранжевые квадратики так и поблескивали на ладони парня. Однако стоили они у «продавца» дорого, и денег у Аркашки не хватило. Тогда он, не раздумывая, вытащил кожаный кляссер и протянул его парню.

Тот прямо-таки выхватил Аркашкино богатство.

В троллейбусе по дороге домой Аркашка не мог налюбоваться марками. Он так и держал их перед собой озябшими пальцами, не надевая перчаток,— боялся, что испачкает целлофановую обертку или еще (не дай бог!) помнет.

Изображавшие какие-то африканские деревья, марки казались ему самыми красивыми на свете. Он даже представил себе, как шумят эти деревья от дуновения жаркого африканского ветра.

«Ветра? — подумал Аркашка.— А может быть, его там не бывает? Ведь это не наш климат. Это не Европа... Не Франция... Не Испания...»

И тут вдруг Аркашка вспомнил, что забыл вытащить из кляссера, который отдал парню, ту старую испанскую марку — подарок дяди Мити.

«Надо бежать к магазину,— искрой мелькнула у него мысль.— Найти этого парня... Обязательно найти... И во что бы то ни стало забрать у него испанскую марку... А вдруг парня уже там нет?..»

Аркашка пересел на троллейбус, который шел к магазину, и через несколько минут уже был у «Филателии». А что толку — парня там не было.

Аркашка ждал его долго. Все надеялся, что вот-вот покажется яркий шерстяной шарф и плащ. Но когда двери магазина стали закрывать, он окончательно понял, что парня больше не увидит.

На другой день Аркашка шел в школу не через парк, а рядом с его оградой по мокрому тротуару. Деревья за ней уже стояли голыми, растопырив во все стороны свои острые сучья. Земля посерела, перемешав мелкой грязью еще видневшиеся листья. Воздух стал уже совсем холодным, и небо, тяжелое и низкое, было совсем без облаков. Оно покрыло сплошной непрозрачной пеленой все пространство и посылало на землю мелкую изморозь.

Аркашка остановился у ограды. Он вспомнил, как собирал здесь листья, вспомнил и художественную самодеятельность в пионерском лагере, Красную Пресню, дядю Митю...