Марки королевы Виктории

Она продемонстрировала ему свое удостоверение, после чего прошла вслед за ним через кухню в кладовку, где Томазо переставлял с места на место жестянки с оливковым маслом, делая какие-то отметки на листке бумаги, прикрепленном к металлическому пюпитру, который он держал в руке.

— Привет, инспектор. — Он окинул ее скользящим взглядом и вернулся к своей работе. — Ну как — дело движется?

— Я сержант. Дело движется, и в этой связи мне надо с вами переговорить.

Он уловил холодность в ее голосе и снова на нее посмотрел.

— Разумеется. — Он одарил ее широкой улыбкой и провел из кладовки в зал. — Выпить хотите?

— Разве что кофе…

— Отлично. Какой предпочитаете?

— Черный, без сахара.

Она наблюдала за ним, пока он шел к установленной на стойке бара большой электрической кофеварке и готовил напиток. Вернувшись к столику с двумя крохотными чашечками с золотой окантовкой, он поставил одну перед Кэти и спросил:

— Итак, какие новости?

— Вы получали в последнее время какие-нибудь известия от Сэмми Старлинга?

— От мистера Старлинга? Нет. А в чем дело?

Кэти, секунду помолчав, заговорила таким тихим голосом, что Томазо, чтобы ее слышать, вынужден был к ней наклониться.

— То, что втягивала Ева через нос, интересует меня лишь постольку, поскольку может привести к ее убийце. Это понятно, Томазо?

Он встретил ее взгляд с каменным выражением лица, потом коротко кивнул.

— Она доставала наркотики здесь, не так ли?

— Нет. — Он с самым решительным видом покачал головой.

— Но вы знали, что она употребляет наркотики.

Он махнул рукой.

— Скажем так: у меня были основания для такого рода догадок.

— Расскажите мне об этих основаниях.

Он вынул из кармана пачку сигарет и предложил Кэти закурить. Она отказалась. Тогда он закурил сам и некоторое время молча курил, глядя на нее сквозь голубоватый табачный дым. Потом, приняв, казалось, какое-то решение, он заговорил:

— Ей была нужна наличность. Она не говорила зачем, но я догадался. Когда она попросила ставить в счет большую сумму, нежели стоил ее обед, и выплачивать разницу наличными. — Он развел руками. — В принципе ничего из ряда вон. Клиенту понадобилась небольшая сумма наличными — всего-навсего. Ничего противозаконного в подобных операциях нет.

— Но вы подозревали, что за этой невинной с виду сделкой кроется нечто большее?

— Только потому, что она попросила нас не говорить об этом мужу. По ее словам, мистер Старлинг беспокоится из-за того, что она очень мало ест, но у нее анорексия. Поэтому она, приходя к нам, заказывала салат, а иногда вообще ничего не заказывала, мы же ставили ей в счет самые дорогие блюда из нашего меню. Разницу она получала наличными.

— Почему вы не поверили в ее историю об анорексии?

Он рассмеялся.

— Потому что она предлагала вписывать в счет самые дорогие блюда, а отнюдь не самые сытные и калорийные. И вино — тоже всегда самое лучшее. Уж и не знаю, как этот маленький обман выплыл наружу.

— Вы хотите сказать, что Сэмми об этом узнал?

Томазо поднес чашку с кофе к губам и сделал глоток.

— Именно. Как-то раз во время ленча он заявился сюда собственной персоной и попросил меня его обслужить. Он заказал порцию пасты, а потом сказал мне, чтобы я прекратил манипуляции со счетами его жены, или он нас закроет. Я, как вы понимаете, с ним спорить не стал.

— А как восприняла эту ситуацию Ева?

— Не имею представления. Но она продолжала приходить к нам на салат и бокал вина.

— Где она доставала наркотики?

— Не знаю.

— Врете, знаете.

Некоторое время он сидел с мрачным лицом, потом снова расцвел в улыбке.

— Не знаю, но могу догадываться. Иногда она приходила сюда, скажем так, в состоянии некоторого возбуждения. Я говорил: «Похоже, вы сегодня в хорошем настроении, принцесса». Она отвечала: «Да. Я посмотрела хороший фильм», — или: «Да, я была в „Голливуде“». Я говорил: «У вас, должно быть, завелся в „Голливуде“ приятель, принцесса?» Она отвечала: «Да, У меня в „Голливуде“ есть очень хороший друг».

Томазо сделал паузу, чтобы допить свой кофе.

— В Кэмден-Тауне находится маленький кинотеатр, где крутят заграничные фильмы. Называется «Голливуд». Думаю, там она с этим своим другом и познакомилась.

Кэти поднялась.

— Удовлетворены? — сказал Томазо.

— Вполне. Если узнаете что-нибудь о Сэмми, дайте мне знать, хорошо? Он пропал с нашего горизонта, а между тем нам необходимо срочно на него выйти. Может быть, он и сам пытается разыскать убийцу Евы.

По лицу Томазо пробежала тень.

— Может, есть еще что-нибудь, что мне следует знать? — сказала Кэти.

— Нет-нет. Но вы все-таки оставьте мне свой домашний номер. На тот случай, если понадобится с вами связаться. О'кей?

— Я редко бываю дома. Вот вам номер телефона моего офиса. Там всегда есть люди. Если меня не окажется на месте, вас выслушает другой детектив.

Томазо был разочарован.

— Может, останетесь на обед?

Кэти рассмеялась.

— Я, Томазо, не могу себе позволить не только здесь обедать, но даже съесть один-единственный салат.