Маркиз де Карабас. Женитьба Корбаля.

– Подождите, сударь! – воскликнул Кантэн, почувствовав на себе руки головорезов Буарди. – Это чудовищная ошибка. Я не шпион.

Буарди посмотрел на охранную грамоту, затем поднял ее и помахал бумагой, презрительно скривив губы.

– Видимо, именно потому, что вам не удалось убедить в этом господина де Буажелена, вы и сочли необходимым его убить.

– Здесь вы ошибаетесь. Я не убивал его. Даже ваши люди подтвердили, что у нас был честный поединок.

– Я не склонен этому верить. Во Франции не было лучшей шпаги.

Даже перед лицом смерти Кантэн не мог удержаться от смеха.

– Сегодня я доказал, что это такая же ложь, как и все остальное.

Трудно было допустить большую неосторожность. Буарди ударил кулаком по столу:

– Говорю вам: уведите его и прикончите!

Кантэн яростно вырывался из вцепившихся в него рук.

– Так, значит, вы все – убийцы? Неужели правда настолько вам безразлична, что вы не хотите выслушать ее? Я был в Кэтлегоне в качестве гостя маркизы дю Грего еще до того, как туда прибыл генерал Гош. Пошлите к ней. Она подтвердит мои слова. К Гошу я не имею никакого отношения. Как вам уже было сказано, я имел право приехать в Шавере, потому что…

– Хватит! – проревел Буарди. – Вам следовало дать объяснения Буажелену, который мог судить о том, правдивы они или нет. Но вы предпочли убить его. Для меня этого вполне достаточно. Вы убили его, и этого более чем достаточно, кем бы и чем бы вы ни были. Пора кончать. Грожан, увести его!

– Но, сударь, ради Бога! – воскликнул Кантэн, когда его уже тащили к двери. – Неужели вам совершенно безразлично, кто я такой?

– Да будь вы хоть принцем крови, мне это абсолютно безразлично. Мне безразлично лишь то, что вы сделали. И вы сполна заплатите, – последовал неумолимый ответ.

Кантэна уже подтащили к двери, но тут она широко распахнулась и на пороге выросли две фигуры, загородив проход.

Шуаны оттолкнули Кантэна в сторону, давая дорогу прибывшим. Один из них был высокий и худощавый, с властным лицом, второй – полный и приземистый.

Они вошли в комнату – высокий мужчина несколько впереди своего спутника – и оглядели присутствующих.

– Что здесь происходит? – спросил высокий безразличным тоном, но когда взгляд его красивых глаз остановился на Кантэне, у него перехватило дыхание. – Вы, сударь… здесь? Пленник? – Его волнение возрастало. – Что это значит?

Кантэн поднял поникшую голову и к немалому изумлению и облегчению увидел графа де Пюизе, которого так бесцеремонно выставил из своей академии в Лондоне. У молодого человека не было оснований полагать, что граф проявит интерес к его судьбе, но в глубине души у него затеплилась надежда. Словно издалека он услышал ответ Буарди:

– Это негодяй, с которым должно поступить по справедливости.

– По справедливости? И какого же рода эта справедливость?

– Такого, что мы применяем к шпионам и убийцам. Кончайте с ним, Грожан.

Если Буарди отдал приказ повелительным тоном, то жест поднятой руки графа, приказывающий шуану остановиться, был не менее повелительным. Характерным для него уверенным шагом он прошел мимо Кантэна.

– Если не возражаете, я бы желал более подробно узнать об этом деле.

Удивленный Буарди поднял на него глаза, и его гнев сменился нетерпением.

– Дело уже решено и закончено. Увести его.

– Подождите! – в голосе графа зазвучали властные ноты. – Кажется, вы не расслышали меня. Я сказал, что желаю узнать все об этом деле. Излишняя поспешность в отправлении справедливости всегда подозрительна. Развяжите ему руки, Грожан.

Кантэна удивил не столько сам приказ, сколько поспешность, с какой он был выполнен.

Разъяренный Буарди вскочил из-за стола.

– Что это значит, Пюизе? Вы вмешиваетесь в мои дела?

– Вы вынуждаете меня к этому. Об этом господине мне известно нечто такое, чего вы не удосужились узнать, прежде чем вынести свой скоропалительный приговор. Мне это не нравится.

– Меня не интересует, что вы о нем знаете. Я, со своей стороны, знаю то, чего не знаете вы. Он убил Буажелена. И за это я повешу его – при всем том, что вам про него известно и что он сам наговорит о себе.

– Понимаю, – в голосе Пюизе звучала нескрываемая насмешка. – У вас весьма своеобразное понимание справедливости. Вы решили стать орудием личного мщения. Я прибыл как раз вовремя.

– Не соблаговолите ли сказать, для чего?

– Для того, чтобы не дать свершиться преступлению, за которое я был бы вынужден призвать вас к суровому ответу.

– Призвать к ответу? Меня?

– Да. Именно вас. А для начала – позвольте мне представить вас маркизу де Шавере.

Глаза Буарди расширились от удивления, лицо исказилось негодованием.

– Какая ложь!

– Объяснимся начистоту, господин де Буарди. Не следует ли мне понимать, что лжет не кто иной, как вы?

– Что? – Буарди нетерпеливо взмахнул руками. – Я хотел сказать, что удивляюсь вашей доверчивости.

– Я сказал вам то, что мне достоверно известно. Я встречался с господином де Шавере. В Лондоне.

– Но эта личность – шпион.

– Вам кто-то сказал об этом. Какая глупость!

– Но вот доказательство! – И Буарди дрожащей рукой протянул графу охранную грамоту. – Если вам его недостаточно, спросите Грожана.