Маркиз де Карабас

– Само провидение привело вас сюда!

Тэнтеньяк угрюмо поднял глаза.

– Не понимаю, о чем вы говорите, сударыня.

– Но, шевалье, ведь вы совсем рядом с ними. До Жослэна меньше двадцати миль.

– И он на двадцать миль дальше от нашей цели, о которой сообщил вам ваш муж, – вставил Кантэн, который до того внимательно разглядывал гонца.

– Мой муж? – она обратила на виконта широко раскрытые от удивления глаза. – Вы? Если он мне о чем-то и сообщал, то я все забыла. Но… Ах, вы не можете допустить гибели Шаретта и его храбрецов.

– Если они погибнут, то от руки французов, – напомнил виконтессе Кантэн.

Тэнтеньяк обвел собравшихся встревоженным взглядом.

– Мы не можем обсуждать это здесь. Кантэн, будьте любезны вызвать Кадудаля. Если виконтесса не возражает, приведите его в библиотеку.

Глава IV МЯТЕЖ

Совещание в библиотеке с самого начало проходило бурно.

Наконец, сидевший за письменным столом Тэнтеньяк твердо объявил офицерам, которые полукругом стояли перед ним, о своем решении.

– В вестибюле я говорил о необходимости обсудить наше положение лишь затем, чтобы избежать какого бы то ни было обсуждения. Я не позволю вовлечь себя в споры и не стану выслушивать различные мнения. В сущности, здесь нечего обсуждать.

– Вы, конечно, имеете в виду, – сказал Констан, – выступить на выручку Шаретту.

– Я имею в виду, что нам не следует этого делать, – собравшиеся в библиотеке не дали бы ему договорить изъявлениями бурного негодования, но он заставил их смолкнуть, проявив твердость поразительную для человека столь щегольской внешности и хрупкого сложения. – Я имею в виду, что ничто не заставит меня изменить решения, принятого утром. С наступлением темноты мы выступаем в Плоэрмель, куда должны прибыть вовремя и достаточно бодрыми, чтобы на рассвете в пятницу исполнить свой долг.

Все услышали вздох облегчения, вырвавшийся у Кантэна.

– Слава Богу, – проговорил он, заставив Белланже резко повернуться в его сторону.

– Вы благодарите Бога за то, что мы оставляем этих храбрецов на милость убийц?

– Не может быть, чтобы вы имели это в виду, шевалье, – заявил Ла Марш, наклоняясь над столом. – Это немыслимо.

– Немыслимо другое. Немыслимо позволить чему бы то ни было помешать нам исполнить свой долг. Если нам это не удастся, дело роялистов будет проиграно.

– Вы хотите сказать, – поправил Констан, – что оно, возможно, не будет выиграно.

– Какая разница?

– Огромная. Атака Пюизе может кончиться неудачей. Но она не будет означать полного поражения. В конце концов, он располагает достаточными силами, чтобы самостоятельно справиться с Гошем. К тому же вы забываете, что он ожидает подкрепления. Отряды Сомбрея и британские войска с часу на час высадятся на Киброне.

Прежде чем ответить, Тэнтеньяк смерил Констана ледяным взглядом.

– Я уже сказал, что не потерплю никаких обсуждений и снова напоминаю об этом. Мы покинули Киброн не для того, чтобы роялистская армия действовала самостоятельно, а для того, чтобы сокрушить армию республиканцев. Я не меньше любого из вас сожалею о неудаче, постигшей корпус из Вандеи. Но если быть откровенным, то в интересах монархии я благодарен судьбе за то, что они задержали Груши, который мог бы помешать нам вовремя прибыть в Плоэрмель.

– Это бесчеловечно! – возмутился Белланже.

– Это война, – сказал Кантэн.

– Французы не так понимают войну, сударь.

– Вы хотите сказать, что вы понимаете ее не так.

Тэнтеньяк встал из-за стола.

– Господа, говорить больше не о чем. Это приказ. Мы выступаем с наступлением темноты.

Констан сорвался с места.

– С вашего позволения, шевалье! Одну минуту! Сказать надо еще много.

– Но не мне, – холодно остановил его Тэнтеньяк. – Экспедицией командую я. Вы будете уважать мои приказы, каково бы ни было ваше мнение о них.

– Если бы я поступил так, то перестал бы уважать себя.

– И я тоже, – добавил Белланже.

– Вы созвали нас на совещание, а не для того, чтобы отдавать приказы, требующие безоговорочного выполнения.

Тэнтеньяк нахмурился и, ненадолго остановив взгляд на Белланже и Констане, с вызовом перевел его на остальных.

– Кто еще думает так же?

Шевалье де Ла Марш в отчаянии взмахнул руками.

– По-моему, ужасно не прийти на выручку тем, кто находится рядом с нами.

– Клянусь, я такого же мнения, – сказал Ла Уссэ.

– И я тоже, – холодно согласился Тэнтеньяк. – Но это не влияет на мое решение. А вы, Жорж?

– Вы командующий, шевалье, – склонив голову, ответил Жорж. – И ответственность лежит на вас. Благодарение Богу, не на мне.

– Даже вы! – казалось, вера Тэнтеньяка поколеблена, и он позволил себе горько улыбнуться. – Неужели среди вас нет никого, кто разделял бы мои взгляды?

– Разумеется, есть, – сказал Кантэн. – Кадудаль ошибается. Говоря от ответственности, он думает о выборе. Полученные вами приказы не оставляют вам выбора. Если вы отступите от них, ничто не спасет вас от военного трибунала и расстрела.

– Вы слышите, господа? Своевременное напоминание для всех вас.

– Но оно не учитывает, – с надменным видом возразил Белланже, – что существует долг, налагаемый честью.

– Уроков чести я не позволю давать себе никому, – заметил Кантэн.