Маркиз де Карабас

– С вашего позволения, сударь, но применимо к любому, кто покупает ворованное добро.

– Но не в том случае, когда оно было украдено у него самого.

– Понимаю, – Констан нагло вскинул брови. – Вы придерживаетесь такой точки зрения.

– А какой точки зрения придерживаетесь вы, сударь?

– Едва ли это имеет значение. А то, что имеет значение, заключается в следующем: в последнее время дела покупателей национальной собственности идут не слишком гладко. Вот и в вашем случае: шуаны могут вспомнить, что наш кузен господин де Буажелен, которого они очень почитали, пал от вашей руки. Ох уж эти шуаны! Они очень памятливы, да к тому же еще и мстительны. Я не хочу вас пугать, – прибавил он, криво усмехнувшись, – и, как я уже сказал, вашим мужеством невозможно не восхищаться.

– Равно как и поколебать его, – любезно ответил ему Кантэн. – А что касается Буажелена, то всем известно, что я убил его в честном поединке.

– Честный поединок! – голос Констана вдруг задрожал от гнева, однако он быстро справился с собой. – Как не прискорбно, но я должен внести резкую ноту в нашу дружескую беседу и напомнить вам, что вы являетесь учителем фехтования.

– Но не в тех случаях, когда я защищаю свою жизнь. Позвольте же и мне напомнить вам, что Буажелен был опытным дуэлянтом.

– Вы знали об этом. Он же о вашей профессии не знал.

– Вполне допускаю. Его друзья проявили странную небрежность или излишнюю откровенность.

– Его друзья?

В глазах Констана блеснул стальной холод.

Но Кантэн уже отвернулся от него. Он слышал, как открылась дверь, и через мгновение оказался лицом к лицу с мадемуазель де Шеньер.

– Кантэн… кузен Кантэн!

Он склонился к руке Жермены и поднес ее к губам; госпожа де Шеньер с важным видом входила в комнату, позади, застыв от удивления, стоял Констан.

– Жермена!

В возгласе пожилой дамы звучало неодобрение и призыв к сдержанности. Затем в выражениях, которые вполне могли быть позаимствованы у ее сына, она обратилась к Кантэну:

– Господин де Морле, если не ошибаюсь?

– Ваш покорный слуга, сударыня.

– Мне сказали, что вы здесь. Интересно, что привело вас к нам?

– Не что иное, как естественное желание засвидетельствовать вам свое почтение, – с холодным достоинством ответил Кантэн.

Жермена стояла рядом с ним. Она все поняла, и ее внимательный взгляд останавливался то на тетушке, то на кузене.

– Вы оказываете нам честь своим визитом, – заявила она таким тоном, будто бросала вызов обоим.

– То же самое говорил господину де Морле и я, – рассмеялся Констан. – Я должен при первой же возможности ответить любезностью на любезность.

– Мы не были там с тех пор, как ваши друзья-республиканцы переселили покойного маркиза, – сказала госпожа де Шеньер.

– Мои друзья-республиканцы! О, сударыня, я и не знал, что заслужил дружбу приверженцев Республики.

– Но раз благодаря ей вы вступили во владение Шавере…

– Нет-нет, – перебил Констан, – вы все забыли, сударыня. Господин де Морле находится там на правах лица, купившего имение. Когда вы вошли, я объяснял ему, с какими опасностями сопряжена покупка национальной собственности.

– Возможно, – сказала Жермена, – для владения им у кузена Кантэна есть и более весомые права.

– Разве могут быть более весомые права, – поинтересовался Кантэн, – нежели те, что подтверждены актом купли и продажи?

– При условии, – напомнил Констан, – что продавец имеет законное право оформлять подобные акты. Именно это и ставит господина де Морле в столь щекотливое положение.

– Вы повторяетесь, Констан, – холодно заметила Жермена.

– Про общеизвестную истину нельзя сказать, что ее повторяют слишком часто.

– И про общеизвестную ложь – тоже.

– Жермена! – в ужасе воскликнула тетушка мадемуазель де Шеньер и с лицемерной улыбкой обратилась к Кантэну: – Извините этого ребенка, господин де Морле. Очень молодые люди излишне категоричны в вопросах, которых они не понимают.

– Смею вас уверить, сударыня, что, на мой взгляд, мадемуазель прекрасно разбирается в вопросе, о котором идет речь.

– Опасная рыцарственность, сударь.

– Где нет опасности, там не может быть и рыцарственности.

– Поскольку вы знаете толк и в том, и в другом, – сказал Констан, – оставим этот разговор.

Наступила пауза. Кантэн мог бы сделать вид, что не замечает враждебных взглядов и нарочитых лицемерных улыбок Констана и его матушки, но не мог игнорировать то обстоятельство, что ему не предложили сесть. Он не жалел, что приехал, но понял, что пора откланяться.

– Не стану и дальше обременять вас своим присутствием, – сказал Кантэн.

Они разразились протестами, каждым словом, каждой интонацией давая понять, что все это пустая формальность. В глазах Жермены зажегся гнев.

– В ближайшее время ждите меня в Шавере, – при расставании уверил Констан незваного гостя, и слова его, сказанные с нескрываемой издевкой, звучали в ушах Кантэна, пока он не вернулся домой.

Глава V ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ

На следующее утро, когда погруженный в мрачную задумчивость Кантэн сидел за завтраком, в столовой неожиданно появился Шарло и доложил о приезде мадемуазель де Шеньер.