Маркиза

Но мы понимали, что жизнь Марочки будет веселее, если у нее, как

у всех кошек, будут детки. Моя жена пошла к ветеринару и объяснила

ему про Марочку. Тот засмеялся.

— Но как же лечить? — с досадой спросила моя жена.

— А так же, как и людей! — радостно заржал ветеринар.

И мы стали лечить ее, как лечат людей.

Жена сделала отвар из крапивы и стала поить им Марочку.

Насильно, с помощью детской клизмочки. Понемножку.

И произошло чудо — Марочка выздоровела.

И пошли у нас котята!

О, какая это проблема — пристроить котят! Даже Марочкиных!

Последний раз произошел совсем смешной случай.

Котят родилось всего двое. Причем оба — коты. И, видимо, что-то не так повернулось в природе, так как уже через две недели после рождения котят Марочке приспичило вновь встречаться со своими кавалерами.

Нашему возмущению не было границ. Она бросала котят на несколько часов и убегала к женихам. Мы пытались не выпускать ее, но она устроила такой концерт, что нам не оставалось ничего другого — мы открыли ей дверь.

Она отсутствовала всю ночь.

Котята молча спали в своей коробке.

Но мы были в тревоге. Утром мы пошли искать свою гулену.

Мы обнаружили ее на крыше двухэтажного дома, в окружении

четырех котов. Мы стали звать ее. Бесполезно.

Она не реагировала на наши призывы. Нас словно не существовало.

Ну, мы-то — ладно! А котята?

И тогда мы придумали.

Мы вернулись в дом. Взяли одного котенка и снова пришли к дому, на крыше которого проходила внеочередная свадьба Маркизы. Котенок только-только открыл глаза. Он молча лежал у меня на ладони.

Мы снова стали звать его блудную мать. Никакой реакции.

Я уже, грешным делом, подумал, что нужно ущипнуть котенка,

как вдруг он, к своему счастью, запищал. Совсем тихо.

Но Маркиза услышала. Ее словно ветром сдуло с крыши.

Коты-женихи бросились следом. Но она кинулась к нам.

К своему дитяти. Ага! Подействовало! Всей компанией

мы дружно двинулись домой.

Маркиза бежала сбоку, тревожно поглядывая на мои руки.

Коты-негодяи трусцой бежали следом.

Мы оглядывались на них с презрением. Мерзкие твари!

Мы убедились — материнские чувства — сильнее.

Хотя мы понимали, что пользуемся запрещенным, почти садистким приемом.

А что еще мы могли сделать?

Мы очень любим наше чудо. Мы называем ее такими разными именами:

Маркиза. Марочка. Мара. Марка. Наша Марка.

Дойч-Марка. Марло. Марчеленис. Марчучка. Маруся.

Но все эти имена означают только одно.

Что Марочка — наша любимица.

По утрам она будит нас лучше любого будильника.

Станет над головой, и ноет что-то тихое и заунывное.

Если же мы не реагируем, она толкает нас своим носом.

Она сердится, что мы не просыпаемся. Приходится вставать.

А темными, зимними вечерами — как это здорово — сесть

в кресло, и к тебе на колени невесомым прыжком вспрыгнет

ласковое существо и свернется калачиком, распевая свою

вечную кошачью песню, такую понятную и такую непостижимую.

Вот такая у нас Маркиза.

Она у нас голубой расцветки с белой манишкой и совершенно желтыми глазами.

У нее удивительно мягкая, как у кролика, шубка. Она обожает сырую рыбу.

Весит она четыре двести, и ей уже двенадцать лет.

Совсем старушка.