Маркиза де Ганж, или Несчастная судьба добродетели

Южный конец величественной в своем скромном убранстве галереи вел в апартаменты, предназначенные для маркизы де Ганж, а противоположный конец ее упирался в замковую часовню — укромное пристанище духа, озаренное светом, лившимся сквозь окошки в куполе. Каждый, кто стоял в лучах этого света, устремив свой взор в сторону комнат маркизы, преисполнялся благочестивыми мыслями о том, что Святой Дух, почтивший своим присутствием смертных, без сомнения, не забудет и про этот уголок, напротив которого станет обитать одно из тех прекраснейших созданий, в которые он когда-то вдохнул душу. В строгих стенах часовни, не изобиловавшей ни украшениями, ни реликвиями, в центре, в окружении четырех серебряных канделябров, между которыми разместились вазы с цветами, высилось распятие, напоминавшее о Господе нашем, пожертвовавшем собой ради спасения людей. А над распятием висела картина, где была нарисована Богоматерь. И знаете, что сделал Альфонс, пожелавший поселить любовь к этой святой женщине — своей жене — в душах тех, кто приходил преклонить колени перед священной жертвой? Он заказал парижскому художнику изобразить г-жу де Ганж в облике заступницы всех страждущих,

и теперь страждущие, явившиеся поклониться изображению той, в ком они видели божественную заступницу, одновременно возносили молитвы свои лику Эфразии.

Заметив столь утонченный обман, нежная и трепетная душа набожной г-жи де Ганж возмутилась, и она с упреком попеняла мужу.

— Ах, милая супруга, — ответил Альфонс, обнимая ее, — мне нужен был образец всяческих добродетелей; и кого же, как не тебя, мог я велеть нарисовать? Разве Мария — не одно из данных тебе при крещении имен? И кто, если не ты, может являться подобием святой Богоматери?

Спальня маркизы де Ганж, расположенная в другом конце галереи, была убрана скромно, но вместе с тем имела все необходимое для удобства хозяйки. Мебель была обтянута зеленым с золотом шелком, принесенным в дар добрыми жителями Ганжа, которые испокон веков почитали обитателей замка, владевших окрестными землями вот уже более восьми веков. На столе стоял портрет Альфонса.

— Ах! — с чувством воскликнула маркиза, хватая портрет и переставляя его в изголовье кровати. — Ты поместил мой портрет в святилище своего дома, так позволь же мне украсить твоим портретом храм нашего брака.

Столь же прелестная обстановка нескольких комнаток, окружавших спальню, довершала убранство апартаментов и создавала всевозможные удобства для его обитательницы. В одной из этих комнаток находилась лестница, ведущая на вершину башни, где в одной их кладовых хранились семейные архивы.

Упомянув про башню, сразу скажем, что древний замок Ганж, один из самых больших во всей провинции, был построен в стиле, именуемом готическим. Стиль этот давно стал достоянием прошлого, но его по-прежнему высоко ценят обладатели сердец печальных и меланхолических, ставящие наслаждения воспоминаниями гораздо выше наслаждений дня сегодняшнего, а также те, кто считает, что в наших современных постройках ненужное вытеснило необходимое, хрупкое заняло место прочного, а непристойность изгнала хороший вкус.

Стояла ранняя осень... романтическое время года, гораздо более живописное, чем весна, ибо именно осенью природа живет для себя самой. Осень — это кокетка, которая хочет нравиться тем, кто по нраву ей самой, и не намерена прилагать усилия, чтобы понравиться нам; но осень — этб еще и мать, которая, прощаясь со своими детьми, наделяет их своими самыми драгоценными дарами. Сколь скорбно нам смотреть, как она с трогательным трепетом расстается со своей красой, как после очередного дара становится еще более безобразной и как, нисколько об этом не жалея, неустанно предупреждает нас о необходимости наполнять наши корзины и хранилища ее дарами. Каждый час она расточает нам все новые и новые свои щедроты, не оставляя себе ничего, даже увядших листьев, которые частым дождем падают на землю, напоминая об ожидающей нас участи. Подобно тому как на смену ландышам и розам приходят ноготки и полевые маки, нам на смену придут иные люди... В осени все прекрасно и все напоминает нашу жизнь; а потому, какие бы

знаки ни посылало нам сие время года, все они могут послужить нам уроком.