Марко Поло. От Венеции до Ксанаду

По оценке Марко, эта сложная система с множеством взаимосвязанных частей работала безупречно, передавая информацию на огромные расстояния, между различными культурами и языками. «Таким образом это устроено во всех главных провинциях и царствах, в городах и владениях, вплоть до границы соседних областей». Даже вдали от главных дорог Хубилай-хан учредил маленькие почтовые станции, разделенные, в отдаленных местах, расстояниями в тридцать пять-сорок миль. По словам Марко, по стране рассеяны десять тысяч таких почтовых станций, выстроенных за счет хана, и каждая роскошно обставлена и может держать около двадцати лошадей. Эти станции давали безопасный приют и скороходам, которым поручено было доставлять важные известия тем или иным адресатам. К такому поручению полагался особый костюм: «Они носят большие широкие кушаки, и на них большие шары, или бубенцы, так что их всегда можно слышать издалека».

Марко близко познакомился с этими удивительными почтовыми станциями. Он рассказывает: «Когда король желает послать гонца с письмом, письмо вручается одному из бегунов, и тот бежит с большой скоростью, но не далее трех миль… другой, ожидающий в конце этих трех миль, издали слышит звон бубенцов и заранее готовится. Как только первый подбежит, он берет у него то, что тот несет, и берет маленький билет, который вручает ему пославший письмо, и тоже пускается бежать, и пробегает еще три мили, и делает так же, как первый. И скажу вам, что таким образом великий владыка получает новости с расстояния в десять дневных переходов за один день и одну ночь, потому что они бегут не только днем, но и ночью».

Для сообщения на большие расстояния гонцы брали специально обученных лошадей. «Конные посланцы доставляют великому владыке известия из любых мест, где начался против него мятеж». У каждого такого гонца был при себе опознавательный знак в виде таблички с изображением сокола — «билет на экспресс». Гонцам «для их нужд дают только хороших и свежих лошадей. Они берут коня на почтовой станции, где его держат наготове, а если их двое, они выезжают из того места на двух конях, сильных и быстрых: они затягивают животы и перебинтовывают головы, и скачут во всю прыть до следующей почты через двадцать пять миль, и там находят лошадей, свежих, отдохнувших и быстрых».

Марко превозносит эту систему как образец эффективности. «Они скачут так быстро, что не дают себе отдыха, и едва сев в седло, пускают коня вскачь, и скачут галопом, пока не доберутся до следующей почты; и там они находят других коней и людей, готовых их сменить, и сколь возможно быстрее садятся на коня и пускаются в путь. И так продолжается до вечера. И таким образом, — заключает Марко с откровенной гордостью и удовлетворением, — гонцы проезжают двести пятьдесят миль в один день, чтобы быстро доставить великому владыке вести из отдаленных мест, а когда есть нужда, делают и триста миль. А если случай очень серьезный, они скачут ночами, и если луна не светит, люди с почты бегут перед ними с факелами до следующей станции».

Еще одной достойной восхищения особенностью державы Хубилай-хана делится с читателями Марко. Ряды высоких деревьев отмечали прямые дороги, по которым скачут гонцы Хубилая, и легко представить себе, как любовался их видом сам Марко, проезжая тем же путем не столь торопливо. «Они (деревья) так велики, что их легко заметить издалека, — описывает он. — Великий хан повелел сделать так, чтобы каждый мог видеть дороги, и купцы могли отдыхать в тени, и чтобы они не теряли путь ни днем, ни ночью, когда проходят через пустынные места». На основании собственного опыта Марко называет эти деревья «большой помощью и удобством для путников и купцов, которые не могли бы держаться дороги, если бы не эти деревья». Было в них, по словам Марко, и еще одно удивительное достоинство: «Великий хан сажал их (деревья) с большой радостью, потому что его прорицатели и астрологи говорят: кто сажает деревья, живет долго».

Среди похвал практическим достижениям монголов Марко наудит время похвалить рисовое вино, вскипяченное и приправленное пахучими специями. Он говорит, что «оно так ароматно, как никакое иное вино в мире. Оно прозрачно и красиво. И человек пьянеет от него скорее, чем от других вин, потому что оно очень горячо». Легко вообразить, как опьяненный молодой венецианец блаженно восхищается гонцами Хубилай-хана, его деревьями и прочими чудесами его державы — например, вечно горящим камнем.