Марко Поло

Скалы стояли вокруг, покрытые тяжелыми снегами. Нужно здесь было молчать, потому что боялись обвалов. Ехали дальше. Ехали через поле, усеянное белыми костями, ехали снова через сто песчаных холмов и ночью обмазывали головы коней кровью, потому что боялись духов.

И снова шли горы; вдали были они белы, как песок, а ближе оказывалось, что они покрыты снегом.

Шли дальше. Уже не было людей кругом; ссыхались губы, целые дни проходили в молчании. Земля была как дно высохшего моря.

Через снега вышли из гор в степи. Во все стороны виднелись только желтоватые облака и блеклые растения. Потом встретили реку. Река текла через камни и песок, в ней почти не было воды, но она была радостью. Наконец увидели людские обиталища, черные телеги и белые юрты.

Шли долго и наконец увидали стену, длинную, как четырнадцатичасовая ночь. Стена шла из дали и уходила в желтый туман пустыни. Она была из глины; склоны ее одеты камнем. Никто ее не охранял, потому что воздвигли ее некогда против степных кочевников, а монголы давно уже ее перешли.

Хан жил в летнем дворце недалеко от нынешнего Бейпина. Здесь купцы Поло отдыхали и долго учились, как войти к хану, не задевши за порог. Хан был занят и принял гостей не скоро.

Купцы меняют хозяина

Венецианцы осмотрели пестрый двор.

Много странного видели здесь итальянские купцы. Золото и серебро здесь были дешевы, а дрова дороги, и кушанья приготовляли, сжигая полынь и сухой навоз. Несториане из Сирии, монголы, китайцы, армяне шумели вокруг дворца, и тому, кто ходил вокруг ханской ставки, нужно было знать четыре языка только для того, чтобы отвечать на окрики стражи.

У дворца стояло серебряное дерево, кончающееся наверху четырьмя львиными головами и статуей ангела с трубой.

В честь прибытия посольства был дан пир.

Утром затрубил серебряный ангел на верху медного дерева, и из серебряных пастей львов потекли пенистый кумыс, медовое вино и рисовая водка.

Купцы познакомились с мастером-парижанином, который сделал это диво. Оказалось, что под корнями дерева устроен каземат и там сидят люди, которые управляют ангелом и дуют в трубу, а вино по трубам идет из ханской кухни.

Марко Поло так потом записывал рассказ отца и дяди о приеме купцов и о разговоре их с ханом:

«Пришли Николо и Маффео к великому хану, и принял он их с почетом, с весельем да с пирами. Обо многом он их расспрашивал: об императорах, о том, как они управляют своими владениями, творят суд в своих странах, как они ходят на войны; о королях спрашивал он их, о князьях и о баронах. Рассказывали Николо и Маффео обо всем правду, по порядку и умно. Люди они были разумные и по-татарски знали».

Остались купцы при дворе Кубилая.

…Двести лет спустя отправился на Восток, надолго покинув свою родину, русский человек – тверянин Афанасий Никитин. Ходил он из Новгорода за три моря, в Индию, и описал потом Индию очень подробно. Сказание Никитина попало в Новгородскую летопись. А в конце сказания написано было что-то на непонятном языке. Буквы славянские, а язык непонятен.

Недавно прочли его запись. Оказалось, что так молился Никитин. Молился богу на причудливом языке, на котором изъяснялись купцы-чужеземцы на восточных базарах. Смешались тут слова арабские, турецкие, фарсидские и русские.

Вот слова той молитвы:

«Ала санклие буду ниани уруси тангри са-класен…»

То значит:

«Да сохранит бог сей мир, да сохранит он русскую землю… Да устроится Россия, ибо нет в этом мире подобной ей земли…»

Тверянин Никитин молился не за свое княжество, а за всю нашу страну.

Он многое понял в дальнем мире, многое перенял у индийцев и у персов. Он полюбил их. Но больше всего любил он отчизну. Он ее любил тем больше, чем больше знал мир.

Этого счастья не знал монах Плано Карпини, не знали его и братья Поло.

Для Карпини турки – не люди, и в то же время они для него возможные плательщики десятины святого Петра, то есть налога в пользу папы. Они не люди, потому что нет надежды на близкое их обращение к истинной вере. Иначе людьми были бы и псоглавцы.

Для братьев Поло, Николо и Маффео, мир делился на покупающих и продающих. До остального было им мало дела.

Путешественники разведывали мир, и каждый видел то, что смог видеть.

Для Кубилая Европа была краем бедным земли. Но надо знать силы не только соседа, но и соседей соседа.

В Самарканде и в других монгольских владениях были свои обсерватории, люди смотрели на звезды и предсказывали солнечные затмения – это интересовало монголов.

Европа была неизвестнее, чем звезды; она была далека, но и ее надо было разведать.

Еще интереснее была Палестина, через которую проходили караванные дороги; любопытно было посмотреть, как борются христиане с арабами, а заодно интересно было пригласить несколько сот или хоть сотню христиан-ремесленников, потому что не во всем можно было поверить китайцам, а в военном искусстве – в искусстве, например, разрушать стены – китайцы были совсем отсталым народом.