Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг.

Им пришлось уйти в поход с ничтожным числом патриотов для спасения чести национального флага, русского имени и еще – чести офицера и высоко держать «светоч» в надежде на пробуждение у всех воли к борьбе.

Вынужденная оставить Дон армия не искала для себя только спасения и где-то выжидать изменения обстановки к лучшему. Она сама влияла на обстановку: вела бои, соединилась с Кубанским отрядом таких же патриотов, как и она, дерзала взять Екатеринодар, заставляя всем этим далеко разноситься слухам о ней, о ее борьбе и тем самым бередить в русских людях высокие и самые ценные нравственные качества. Первыми в массе пробудились донцы.

Что пришлось перенести добровольцам за период Кубанского похода, как нравственно, так и физически, нельзя иначе представить символически, как показано это установленным для Кубанского похода знаком: терновый венец с мечом на Георгиевской ленте и с розеткой национальных цветов на ней. Знак говорит об исключительном подвиге в борьбе за Россию и о терниях, перенесенных походниками. Не хватало на этом знаке еще лавров – лавров полной победы.

За Кубанский поход, продолжавшийся 60 дней, Добровольческая армия проделала почти 1000 верст и провела 12 тяжелых сражений, не считая многих мелких. Ее потери?

Приблизительный подсчет потерь в частях будущих марковцев за 6 месяцев, т. е. за два периода: на Дону до Кубанского похода и во время похода, дает такие результаты:

На Дону потери в Сводной офицерской роте, 4-й основной, в 1-м, 2-м, 3-м Офицерских батальонах – около 300 человек.

Ударном дивизионе – 40.

Морской роте – 35.

Юнкерском батальоне – 80.

Итого в частях, составивших позже Офицерский полк, – до 500.

В Технической роте – около 12.

1-й батарее кровавых потерь – 70.

Без вести пропавших в экспедициях – 21.

Всего для будущих марковцев – до 600.

В Кубанском походе:

В Офицерском полку и Юнкерском батальоне – около 1100 человек.

В 1-й батарее – 35.

В Технической роте – 40.

Всего около 1175.

Из коих около 300 человек одними убитыми и до 80 человек без вести пропавшими.

За поход в Офицерский полк были влиты пополнения в количестве до 600 человек. Он начал поход в числе 800 человек. Во время похода был некоторое время численностью в 300 человек и закончил его после налета на Сосыку, имея в рядах свыше 500 человек, в значительной части уже не офицерского состава, а казачьего.

Офицерскому полку в походе, по общему признанию, пришлось сыграть главную роль и быть исключительной опорой армии. Полк офицеров, и это показано на деле, можно было уничтожить измором, огнем, огромной численностью, но отнюдь не разбить его. Для красных один вид наступающих офицеров, одно только «идут офицеры», уже лишал их моральной стойкости. Но мало объяснить высокую боеспособность полка его офицерским составом: влияние, руководство и пример генерала Маркова поднимали ее, всесторонне развивали и утверждали в рядах офицеров и вообще добровольцев в боевых традициях.

Снова на Дону

Станицы Донской области, Егорлыцкая и Мечетинская, в которых расположилась Добровольческая армия, вдавались клином в расположение красных, базировавшихся на линии железных дорог: Царицын-Тихорецкая и Ростов-Тихорецкая. Передовые части их находились верстах в 20–30 от этих станиц. В распоряжении командования Добровольческой армии теперь находились донские отряды южных станиц, увеличивающих ее силу в легшей на нее задаче – обороны Дона с юга. Весьма важным в положении армии было то, что она уже имела у себя тыл.

Утомленная походом армия нуждалась в отдыхе, но быть ему или не быть зависело от противника, за которым наблюдали кавалерийские части. Офицерскому полку с 1-й батареей пришлось лишь через день после прихода из «налета» на ст. Сосыка снова выступить на подводах на 30 верст к востоку от станицы Егорлыцкой к ст. Целина, чтобы еще раз там основательно разрушить полотно железной дороги. Из этой экспедиции полк вернулся с потерей 2 человек убитыми и нескольких ранеными.

Противник был пассивен, и для армии наступил период полного отдыха. Отпал ежедневный вопрос: куда пойдем? Отпали и острые переживания. И быстро такая покойная жизнь стала томить добровольцев. Они знали, что на верхах армии идет большая работа; что «предстоит и в дальнейшем тяжелая борьба. Борьба до смерти»; что генерал Деникин обратился с воззванием к русским людям «напрячь все силы, чтобы немедля соорганизовать кадры будущей армии и в единении со всеми государственно-мыслящими русскими людьми свергнуть гибельную власть народных комиссаров»; они знали и утверждение генерала Деникина: «Пусть силы наши невелики, пусть вера наша кажется мечтанием, пусть на этом пути нас ждут новые тернии и разочарования, но он – единственный для всех, кто предан Родине», но во всем этом для добровольцев не было ничего нового, захватывающего, возбуждающего.

Возбуждение стали вносить ежедневно доходящие слухи, в достоверности которых они быстро убеждались и которые приводили их в трепет и крайнее беспокойство.