Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг.

То, что в первые дни в городе была отчетливо слышна артиллерийская стрельба и не так уже далеко разрывы снарядов, и то, что по ночам совсем близко и кругом раздавались ружейные выстрелы, совершенно не беспокоило жителей.

– Вы здесь! Вы с нами, и беспокоитъся нам теперь нечего, – говорили они.

Иное отношение к ночным ружейным выстрелам было у марковцев; в каждом из них они видели оправданное возмездие большевикам за совершенные ими преступления. Преступлений, совершенных против народа за последние месяцы на Кубани, не счесть, но не они в это время приписывались большевикам, а другие: расстрелы и насилия над жителями только потому, что члены их семей стали в ряды противников их; добивание раненых и глумление над телами павших; зверское убийство более 60 тяжело раненных в станице Елизаветинской; и, наконец, то, как поступили они с уже зарытым телом генерала Корнилова: они нашли могилу генерала Корнилова в колонии Гначбау, вынули гроб, привезли в Екатеринодар и здесь, повесив тело на балконе дома, дико глумились над ним, а потом сожгли и развеяли пепел; присутствующая при этом большая толпа народа веселилась.

Преступления требовали возмездия, и оно совершалось.

На следующий день по взятии города массы народа стекались к площади у собора, где производился парад частям 1-й чехословацкой и Конной дивизиям. Полк генерала Маркова был на нем в полном составе.

Парад принимал генерал Деникин. Он приехал верхом, в сопровождении своего штаба и Кубанского атамана. Над группой развевался национальный флаг. Громкое, раскатистое «ура» многотысячного народа предупредило о приближении командующего и было подхвачено войсками. Объезд частей и молебен с провозглашением «Вечной памяти» погибшим в борьбе. Потом короткая речь генерала Деникина о Родине, ждущей освобождения, и долге каждого перед ней, покрытая долгим «ура» войск и всего присутствующего народа. И – заключение: церемониальный марш.

Не блистали своим видом марковцы: обмундирование и снаряжение, весьма разнообразное, у них было одно и для боя, и для парада, но проходили они бодрым и твердым шагом, и радость была в их глазах.

Последствия парада для марковцев были отличные: не находилось ни одного из них, кто бы в этот и последующие дни не был приглашен жителями к себе, не принят ими с исключительным радушием. Никто не возвращался от них без подарка: смены белья или гимнастерки и бриджей, даже обуви, не говоря уже о том, что все на них было починено, вымыто, выглажено и на плечах не было бы новеньких черных погон, а на рукавах добровольческого угла.

Настроение у всех превосходное; отдых полный; обстановка, отвлекающая от жестокой войны. То, что приходилось жить в зданиях училищ без удобств, спать на полах и соломе и питаться из походных кухонь, казалось незаметной мелочью.

На третий день на той же площади у собора состоялся другой парад – частей Кубанской казачьей дивизии генерала Покровского и принимал его генерал Алексеев. Марковцы были лишь зрителями. Вчера они не могли хорошо видеть Кубанских полков конной дивизии генерала Эрдели, будучи участниками парада, а теперь они любовались и восторгались силой, порядком и красотой казаков. Им казалась скорой полная победа над большевиками.

На четвертый день, 6 августа, полк генерала Маркова ходил в город к той белой ферме, в которой был смертельно контужен и умер генерал Корнилов. Полк шел по большой дороге на станицу Елизаветинскую и проходил места, памятные для первопоходников по ожесточенным и кончившимся неудачей боям: окраина города; потом – влево артиллерийские казармы, а вправо большой плац; потом – валик, на котором была позиция красных, взятая полком, как и казармы; пустырь и влево предместье… а впереди, в нескольких верстах, видна белая ферма, едва прикрытая рядом тополей. Ферма, куда шел полковник. Вот и она с заколоченным окном, через которое влетел снаряд в комнату генерала Корнилова. А рядом с фермой, на самом берегу р. Кубани, – крест, место смерти вождя.

Панихида в присутствии генерала Алексеева, генерала Деникина и других, а также вдовы, дочери и сына генерала Корнилова. Потом – слово генерала Алексеева, сказавшего, что, хотя и нет могилы вождя, места его упокоения, все же сожженный и развеянный по ветру его прах приняла Русская земля и сделала его своим достоянием, а память о великом патриоте да сохранится и чтится во веки в сердцах верных Родине ее сынов.

Роты марковцев возвращались в город с песнями бравурными и полными скорби.

Теперь же грозный час борьбы настал,
Коварный враг на нас напал.
И каждому, кто Руси Сын,
На бой кровавый путь один.
Молись о нас, Святая Русь.
Не надо слез, не надо.
Молись о павших и живых,
Молитва нам отрада.