Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг.

– Когда вы успели набить столько? – весело спросил он. Роте пришлось ответить, что это дело не ее рук и что их жертвы на западной окраине станицы. Приказав роте остановиться здесь, генерал Марков куда-то ускакал. Рота простояла на месте довольно долго.

Сейчас же после того момента, когда генерал Марков по приказанию генерала Корнилова направил 1-ю роту и Юнкерский батальон в контратаку, он получил новое приказание от генерала Корнилова: Офицерский полком обеспечить занятую станицу с востока, откуда ожидалось наступление свежих сил противника. Генерал Марков посылает ординарцев в l-ю и в находящуюся в арьергарде 4-ю роты с приказаниями, не задерживаясь, быть у железной дороги на линии восточной окраины станицы, а сам поскакал к продолжавшим стоять в голове «главных сил» 2-й и 3-й ротам и 1-й батарее. Он повел их влево и, не доходя до железной дороги, остановил, приказав быть готовыми к встрече противника, а сам помчался к 1-й роте, о чем было сказано выше. Через довольно долгое время подошла 4-я рота, которая остановилась у железнодорожной будки. Ей пришлось идти почти бегом по полю, обходя стоявшие в 3–4 ряда повозки «главных сил». Рота составила полковой резерв в нескольких сотнях шагов за выдвинутой вперед 1-й ротой, ставшей южнее железной дороги, и 2-й и 3-й ротами, стоявшими севернее ее.

Что произошло дальше, приводится по воспоминаниям полковника Биркина.

«К железнодорожной будке подъехал генерал Марков и слез с коня. Тут уже было несколько офицеров. Он, видимо, много гонял на коне, т. к. снимал свою папаху, вытирал платком лицо и распахивал свою куртку. Его живая фигура ни на минуту не оставалась в покое; в руке играла плетка. Судя по тому, что генерал Марков, а за ним и все остальные часто смотрели в сторону cт. Кавказской, можно было думать, что враг ожидается с минуты на минуту.

– Вот и они! – сказал вдруг генерал Марков.

Не далее как верстах в двух остановился поезд, из которого стали выскакивать красные и разворачиваться против станицы, а из-за поезда выкатили на руках четыре орудия и установили их на позицию.

Красные цепи развернулись по обе стороны железной дороги и немедленно пошли вперед.

Генерал Марков отдал распоряжения.

До орудий красных было до смешного близко; их можно было обстрелять ружейным огнем, если бы не присутствие генерала Маркова. Генерал Марков с артиллеристом уселись за деревом. Артиллерист растопырил перед своими глазами пятерню левой руки, смотря через них на большевистскую батарею, и начал отдавать приказания.

Но большевики открыли огонь раньше: перелет, недолет… и в этот момент команда: „Первое, огонь!“ Столб дыма взвился прямо перед большевистским орудием. „Второе!“ – быстро закомандовал артиллерист. Столб дыма поднялся уже между орудиями. „Огонь!“ – новая команда.

Тут и генерал Марков, и мы, все бывшие около, вскочили в изумлении и радости: граната ударила прямо в орудие, и простым глазом было видно, как номеров веером разбросало вокруг него и они остались недвижимы.

Произошло что-то очень странное: от поезда к орудиям побежали люди, схватили орудия и на руках поволокли их к поезду. Наши гранаты и шрапнель подгоняли их, но… перед самым локомотивом взвился столб дыма и тотчас же поезд двинулся назад», – так записал об этом красивом моменте полковник Биркин.

Но артиллерийский обстрел станицы продолжался. Стрелял бронепоезд, стоявший за головным эшелоном красных.

А между тем пехота противника густыми цепями, в образцовом порядке, приближалась. Ее левый фланг упирался в р. Кубань. Правый – охватывал Офицерский полк слева. Полк молчал. Но вот: «В атаку!» – крикнул генерал Марков. Атака была бешеной. 1-я рота сразу же оказалась под охватом справа, где не встреченный контратакой противник продолжал быстро подходить вдоль реки к станице, угрожая переправе через реку.

– 4-й роте атаковать! Скорей! Скорей! – приказывает генерал Марков, направляя ее вполоборота направо.

«Мы уже выдохлись и не могли бежать. Сердце колотилось, как бешеное. Вышли из станицы к полю и остановились. На поле, шагах в ста, лежало много убитых. Кто их перебил, мы уже не могли видеть. Догадались только, что корниловцы, т. к. конный, мелькнувший перед глазами, был одет в форму этого полка».

Атака красных была отбита полком, и они бежали в полном беспорядке. На левом фланге их рубил конный дивизион.

Темнело. Офицерскому полку приказано прекратить преследование, отойти и станице и обеспечить переправу армии на южный берег р. Кубани.

Тем временем в станицу двигались «главные силы», предшествуемые Технической ротой. Колонна шла к переправе через р. Кубань, занятую корниловцами. От станицы к каменному мосту вела почти двухверстная дамба, на которую втягивался обоз. Перед самым мостом остановка. По обозу разнесся слух, что мост взорван, известие, приведшее одних в панику, других к решению дорого отдать свои жизни, третьих, наиболее беспомощных, не отдаваться в руки красных живыми.