Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг.

Но, к счастью, только в одном месте, сбоку, зияла в мосту дыра от взрыва, через которую видна была вода быстро текущей Кубани; мост был высокий, и проезжать вплотную к дыре было жутко и людям, и лошадям. Техническая рота быстро накрыла дыру подручным материалом и стала пропускать осторожно «главные силы». Естественно, что переправа длилась долго и уже в наступившей ночи. На всякий случай для переправы пехоты были приготовлены лодки и др. плавучие средства.

В течение 1-й половины ночи, под прикрытием Офицерского полка, шла переправа армии. Прошел арьергард генерала Богаевского, кавалерия, Юнкерский батальон. В станице – жуткая тишина, изредка нарушаемая ружейными выстрелами. Большая ее часть, главным образом западная, не находится уже под наблюдением дозоров Офицерского полка, а там как раз скрылась масса красных после дневного боя.

В одном дозоре войсковой старшина и два кадета.

– Господин войсковой старшина! Если нас окружат красные, то убейте нас, – сказали кадеты своему офицеру.

– Хорошо! Но если я буду ранен, то сделайте то же и вы со мной!

Наконец и Офицерский полк пошел к мосту, прикрываемый заставой. Над ним чаще свистели пули.

В темноте на том берегу у моста – движение.

– Девочки! Тащите сюда пулемет! – слышен женский голос.

Проходящая рота засмеялась, но коротким смехом, будто поняв особенность и серьезность услышанного приказа. У моста становилась на позицию, чтобы прикрыть отход армии, маленькая женская боевая часть, силой всего в 15–20 чел. с пулеметом. Ее состав – ударницы женских батальонов; иные в чине прапорщика, иные с Георгиевскими крестами. Восемь месяцев назад, в разгар революции, для России ставился вопрос: победа или позор поражения? Тогда героическая женская молодежь своим примером хотела поднять патриотическое чувство разлагающейся армии и добиться победы. Но в боях у Сморгони в июле месяце женский батальон своим достойным примером не увлек солдатской массы. А в конце октября месяца женский ударный батальон с ротой юнкеров защищал Временное правительство в Зимнем дворце, хотя и плохую и вредную, но русскую, национальную власть против большевиков. Теперь часть этих героинь-воинов боролась за Россию в рядах Добровольческой армии. «Слава им! Вечная память!» – сказали офицеры, увидев у дороги лежащую, сраженную пулей, женщину-добровольца. Суровый русский солдат, штабс-капитан Згривец, сняв фуражку и перекрестившись, сказал: «Не бабье это дело!»

За рекой Кубань

7 марта. Время – за полночь. Колонна армии вытянулась по дороге на ближайшую станицу Некрасовскую, до которой оставалось около 10 верст. В Офицерском полку добровольцы теперь чувствовали себя спокойно: армия вышла из-под ударов Тихорецкой, Екатеринодарской и Кавказской групп красных, отделена от них рекой, и она в районе, удаленном от железной дороги. Надежда на отдых, а пока скорей в станицу Некрасовскую. Пройденные свыше 30 верст сказываются. Да и весьма сыро.

Полк продвигается вперед растянувшейся колонной, но идет он не по дороге, а стороной, т. к. на дороге стоят части и обоз. Почему задержка? Может быть потому, что Офицерский полк теперь необходим в авангарде? Идти становится труднее: дорога идет на подъем.

Наконец, остановка. Роты подтянулись.

Вдруг впереди раздались едва слышно глухие выстрелы. Причина остановки колонны стала ясна! От полка отделяется шедшая в голове 4-я рота и уходит вперед. Там она развернулась в боевой порядок и стала медленно подвигаться дальше. Остальные роты продолжают стоять на месте, рядом с головой обоза.

– Генерал Алексеев! – сказал кто-то.

На дороге, у своей коляски, стоял генерал Алексеев. К нему подошли офицеры.

– Некрасовская занята красными. Армия оказалась в окружении, и придется пробиваться, – сказал он.

Но только с минуту удалось пробыть офицерам со своим старым вождем. Роты двинулись вперед, пройдя короткое расстояние, свернули с дороги влево и, рассыпавшись в цепи, пошли на подъем по кустарникам и зарослям, потом куда-то спускались, а затем карабкались по крутому обрыву вверх. Темной ночью, не отдавая себе отчета в своем маневре. Впрочем, задачу ротам знали их командиры: приказано обойти станицу с востока и сбить оборонявшего ее противника.

Преодолев еще ров с кустарником, роты вышли на ровное место и неожиданно столкнулись вплотную с красными. Раздался беспорядочный огонь. Красные исчезли в темноте, но в цепях рот, вернее – в бесформенных их обрывках, продолжавших наступательное движение, то там, то здесь раздавались выстрелы. Так шли до рассвета. Утром роты оказались в окопах красных, невдалеке и левее станицы, видимо только что брошенных ими. В это время вправо началась сильная стрельба…

Рассвет застал 4-ю роту верстах в 2–3 не доходя до станицы Некрасовской, и одновременно она оказалась под ружейным и пулеметным огнем противника, занимавшего удобную позицию. Вскоре рота была остановлена.