Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг.

Вечером этого числа части армии получили приказ – выступление с рассветом следующего дня и добавлено новое: каждому сдать свои лишние вещи в обоз. Из этого делался вывод: будет и большой переход, и «жаркое» дело. Но… погода? Она не вызывала никаких надежд на улучшение.

Ледяной поход

15 марта. Рассвет. Низкие, серые, быстро несущиеся облака; пронизывающий ветер… Мелкий, холодный дождь. Тяжелый подъем бойцов. Верхом на лошади по расположению своих частей проскакал генерал Марков и «помог» подъему. Вся армия в движении; запрягаются лошади, грузятся на подводы раненые, которых накрывают чем возможно, чтобы хоть как-нибудь предохранить от дождя, ветра и холода.

В первый раз армия должна была разделиться; вся боевая ее часть пойдет в одном направлении, известном только начальству, а «главные силы» – походный лазарет и обоз – в другом, в станицу Калужскую, где Кубанский отряд; прикрывать эти «силы» назначены части кавалерии, за исключением одного дивизиона, который имел специальное задание: произвести демонстрацию в направлении станции Эйнем.

* * *

Роты Офицерского полка выходят из теплых домов; строятся. Не все идет гладко. Полковник Плохинский явно в прескверном настроении; шагает перед одним из выстроившихся взводов своей роты.

– Господин полковник! Ваше приказание исполнил! – докладывает ему подъехавший верхом офицер связи прапорщик Кедрин – «Хромышкин», как его называли в роте. Проходит несколько минут…

– Прапорщик Кедрин! Вы сказали: приказание исполнено! – вдруг громко, растягивая слова, обращается к «Хромышкину» полковник Плохинский.

– Так точно, г-н полковник!

Проходит еще минута. Опять голос командира роты:

– Прапорщик Кедрин! Вы сказали, приказание исполнено! Где же оно… исполнено? – Прапорщик Кедрин немедленно исчезает в серой пелене дождя.

Подходят взводы. Следует нагоняй, и рота по узкой, крутой дорожке спускается от аула и выходит на большую дорогу. Рота идет в авангарде полка; полк – в авангарде армии. Куда они идут – никто не знает; впрочем: «к чертовой матери… за синей птицей!» Все ясно.

Тяжело хлюпая по густой грязи, идут офицерские роты, а с ними 1-я батарея. Дорога ровная, и вода под ногами не имеет стока. Около 9 час. выглянуло было солнце, но на короткое время и небо снова покрылось тучами, снова пошел дождь; ветер усиливался.

Колонна прошла лес и остановилась на короткий отдых у каких-то строений с крышами, но без стен. Есть спасение от дождя, но нет от ветра. Людям становилось холоднее, чем в движении и под дождем. Дальше…

От головной 1-й роты отделяется влево боковая застава – 3-й взвод. Сотня шагов, и взвод уже не видит свой полк, и полк не видит заставу. Наткнувшись на канаву, застава идет вдоль нее, обросшей по краям старыми, низкорослыми, кривыми ивами.

Неожиданно на заставе появляется генерал Марков.

– Сыровато! – говорит он, хотя сам и люди взвода промокли уже насквозь, не говоря про сапоги, полные воды, и меняет направление движения заставы. Надо переходить канаву шириной в 3–4 шага, наполненную до краев водой. К счастью, на краю канавы обнаруживается громадная коряга. Соединенными усилиями нескольких человек ее бросают на середину канавы: теперь можно перепрыгнуть канаву двумя большими скачками, не задерживаясь на ней. Прыгает первый… коряга переворачивается, и скакун растягивается в воде. Он ничего не потерял, т. к. до прыжка уже был совершенно мокр. Он остается выше, чем по колено, в воде, придает коряге устойчивое положение и придерживает ее. Скачут следующие. Несколько офицеров перескочили удачно, но корнет Пржевальский растягивается в воде. Оставшись в ней, он также придерживает корягу. Дальше все шло благополучно: все были на той стороне, и застава продолжала свой путь.

Вскоре боковая застава вышла на большую дорогу. На ней стоял полк, а в голове его генерал Корнилов, подполковник Нежинцев, подполковник Миончинский и два проводника. Остановка длилась, казалось, очень долго. Становилось холодно без движения, и к тому же все стали замечать, что дождь превращался в мелкую ледяную крупу, больно бьющую и колющую лицо; стали замечать, что мокрые шинели стали затвердевать, леденеть. Температура резко падала. Еще немного времени, и мороз с ледяным ветром и все еще сыплющейся крупой окончательно превратит людей в обледеневшие фигуры, звенящие при движениях.

К счастью, колонна двинулась вперед: на ходу согреваешься. Люди грели руки своим теплым дыханием, а тело – всевозможными движениями туловища. Шли навстречу ветру. Температура падала все ниже и ниже, и шла уже не крупа, а мелкий сухой снег. Часов в 14 вся местность покрылась белым саваном, а затем сильный ветер закрутил снежную пургу. Насыщенность ее снегом была такова, что с трудом уже можно было наблюдать спину впереди идущего соратника. Дороги не видно. Колонна полка идет в белую кружащуюся мглу.