Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг.

После полудня генерал Марков был вызван в Штаб армии на совещание, на котором обстановка, сложившаяся для армии, представилась следующей: силы противника во много раз превышают силы Добровольческой армии и непрерывно продолжают увеличиваться. У противника не менее чем в два раза больше орудий и 2 бронепоезда. У него неистощимый запас патронов и снарядов. Потери, понесенные армией, восполнить некем. Мобилизация казаков, давшая несколько сот человек, свелась к нулю: казаки стали оставлять ряды армии. Замечено и явление: утечка добровольцев. В боевом составе армии осталось: в 1-й бригаде около 1200 человек, во 2-й – около 600. Конная бригада, хотя и сохранилась, но она не может оказать существенной помощи: ее обход Екатеринодара никакой видимой помощи армии не дал. Число же раненых в походном лазарете перевалило 1500 человек. Помимо всего – здоровый, находящийся в строю состав армии утомлен физически и морально. И, как бы в подтверждение усталости, генерал Марков невольно заснул, но разбуженный, извинился перед генералом Корниловым.

– Виноват, Ваше высокопревосходительство! Двое суток не ложился.

Генерал Корнилов высказал свое мнение и решение:

– Положение действительно тяжелое, и я не вижу выхода, как взятие Екатеринодара. Поэтому я решил завтра на рассвете атаковать по всему фронту. Как ваше мнение, господа?

Все генералы, кроме Алексеева, ответили отрицательно, но и тот предложил отложить штурм на 1 апреля.

– Итак, будем штурмовать на рассвете 1 апреля, – твердо сказал генерал Корнилов и отпустил генералов.

Вечером этого дня в разговоре с генералом Казановичем он сказал:

– Конечно, мы можем при этом погибнуть, но лучше, по-моему, погибнуть с честью. Отступление теперь тоже равносильно гибели: без снарядов и патронов это будет медленная агония.

Генерал Марков вернулся на свой участок внешне в бодром настроения, но полковнику Тимановскому и немногим другим он сказал:

– Наденьте чистое белье, у кого есть. Будем штурмовать Екатеринодар. Если не возьмем, а если и возьмем, то погибнем, – но вслед за этим приказал передать в части приказание о подготовке и об обязательном нашитии на головные уборы белых лент.

Для чинов Офицерского полка штурм Екатеринодара представлялся единственным решением.

Атака противника

Наступила ночь, которая скрыла цепи и почти прекратила стрельбу с обеих сторон. На территории казарм бойцы могут чувствовать себя в меньше опасности, чем днем: могут встречаться, разговаривать. Усилилось движение из казарм в предместье за продуктами питания. Но вместе с тем и обострилось внимание в сторону противника. Два фаса казарм особенно опасны: в сторону города и в сторону огородов. Третий фас – северный, менее опасен: там огромная голая площадь, находящаяся под обстрелом 4-й роты.

Но вот на правом фланге полка, в охранении, раздалось несколько тревожных выстрелов. Сообщили – красные наступают, и еще через несколько минут стрельба распространилась влево к казармам и перед ними, принимая все усиливающийся характер. Противник атаковал казармы и со стороны огородов ворвался в них. Им было захвачено несколько крайних зданий. 1-я, 2-я и 5-я роты отскочили к следующим зданиям и задержали дальнейшее продвижение противника. Бешеная стрельба. Обе стороны засели в зданиях, между которыми «зоны смерти».

Генерал Марков сменяет на правом фланге полка 3-ю роту, перед которой красные не вышли из огородов, резервной 6-й ротой и переводит ее влево к казармам. Проделывается это чуть ли не бегом. Готовится контратака. Наконец…

Контратакующих встречает адский огонь, разрывы ручных гранат. Среди темной ночи – огонь выстрелов. Офицеры залегают. Стреляют по окнам зданий, но на вспышки их выстрелов летят гранаты и пули. Они прижаты к земле. Уже не подняться им. Отползают раненые. Их много. Многие лежат неподвижно. Продолжение атаки уже невозможно. Кое-как по цепи передается: отползать.

Красные не продолжили свою атаку и ограничились занятием части казарм. В Офицерском полку огромные потери, особенно во 2-й роте.

31 марта. Рассветало. Ожидаемого возобновления атаки красных не было. Картина ночного боя – ужасна: в «зоне смерти» лежат убитые и десятки раненых. Подобрать их невозможно. Красные стреляют из окон зданий.

К их ружейным выстрелам присоединились орудийные. Снаряды рвутся на территории добровольцев; несутся в тыл. Слышны их разрывы в предместье. Там горят постройки и новые жертвы среди вынесенных и ушедших туда раненых. Летят снаряды и в более глубокий тыл. Но молчит артиллерия добровольцев. И в гуле стрельбы лишь со стороны противника чувствуют добровольцы «музыку» судьбоносную, роковую. Но воля их еще не сломлена, несмотря на ничтожную их численность. «Будь в армии хотя бы 10 000 человек, давно бы взяли город», – говорили они. Не в первый раз в их разговорах упоминалась цифра 10 000!

* * *