Марксистская философия в XIX веке. Книга первая (От возникновения марксистской философии до ее развития в 50-х – 60 годах XIX века)

Учение о диалектике, исходные положения которого мы находим у Канта, Фихте и Шеллинга, в той или иной мере отразило уроки Французской буржуазной революции конца XVIII в. Ее поистине можно назвать «немецкой теорией Французской революции». И Кант, и Фихте, и молодые Шеллинг и Гегель с восторгом отнеслись к Французской революции в ее начальной стадии, видя в ней торжество разума и свободы. Но когда в ходе революции народные массы, преодолевая жестокое сопротивление реакционных сил, прибегли к революционному насилию, то немецкие философы-идеалисты отшатнулись от ее практических революционных действий. Правда, они продолжали оставаться приверженцами наиболее общих идей, провозглашенных революцией, и выразили их в своих философских учениях в наиболее абстрактной форме. В «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс объясняют эту непоследовательность «дряблостью» немецкой буржуазии, которая в свою очередь объяснялась экономической отсталостью и политической раздробленностью страны [см. 1, т. 3, с. 182 – 188].

Главное теоретическое приобретение классической немецкой философии – это учение о развитии, диалектика, которую наиболее последовательно и всесторонне разработал и обосновал Гегель. Он утверждал, что все созданные до него философские учения были только частными моментами истины, но теперь все они погружены в его всеобъемлющую систему, которая в появлении новых частных моментов уже не нуждается. Но истиной все же было то, что в целом движение классического немецкого идеализма с его диалектикой открыло новую страницу в истории философии. Но далеко не все его ученики восприняли диалектику, и в предреволюционной Германии 30 – 40-х гг. многочисленные приверженцы Гегеля неизбежно должны были размежеваться между собой. Если консерваторы – правогегельянцы – продолжали цепляться за систему Гегеля, то знаменем левого, радикального, крыла – младогегельянцев – стали атеистические выводы из учения Гегеля, а у наиболее прогрессивных – и диалектика Гегеля. Во второй половине 30-х годов XIX в. младогегельянцы резко осудили феодально-абсолютистский строй, ограничения свободы печати и слова, прославили в своих работах героические традиции Французской революции и заявили о своей приверженности республике.

Но младогегельянская оппозиция внутренне не была единой. Преобладающая часть ее выражала взгляды идеологов радикальной и мелкой буржуазии. В ее рядах находились и такие представители интеллигенции, которые сегодня проповедовали буржуазный республиканизм, а завтра – утопический коммунизм, чтобы послезавтра впасть в полуанархистский индивидуализм Макса Штирнера. Лишь наиболее передовая часть младогегельянцев в своей критике религии постепенно приблизилась, как указывает Энгельс, к воззрениям материализма, открыто вступив в конфликт с идеалистической и консервативной системой Гегеля. Она отбросила абсолютную идею Гегеля и провозгласила, что «вне природы и человека нет ничего, и высшие существа, созданные нашей религиозной фантазией, это – лишь фантастические отражения нашей собственной сущности» [1, т. 21, с. 280]. Людвиг Фейербах – глашатай этого нового, материалистического направления – оказал в 40-х годах могучее воздействие на радикальные круги немецкого народа. Он всего больше содействовал формированию демократического движения в Германии, хотя сам относительно мало касался политических проблем, уделяя главное внимание критике религии и идеализма.

Выступив против идеалистической, консервативной системы Гегеля, Фейербах вместе с нею отбросил и самую плодотворную часть философии Гегеля – диалектику, вместо того чтобы материалистически ее переработать. Эта задача оказалась под силу лишь наиболее левой, наиболее революционной части младогегельянского направления, которую с самого начала возглавлял Маркс и которая по сути своей вышла далеко за пределы младогегельянства. Являясь главным редактором «Rheinische Zeitung», Маркс превратил ее в рупор революционной демократии, в защитницу наиболее обездоленных и трудящихся слоев немецкого народа. Именно в 1842 г., как отмечает В.И. Ленин, и наметился «переход Маркса от идеализма к материализму и от революционного демократизма к коммунизму» [3, т. 26, с. 82], происходивший в процессе критики эпигонов младогегельянского движения, утратившего свою былую прогрессивность. В этом переходе к коммунистическим воззрениям Маркс, Энгельс и их соратники отразили интересы наиболее обездоленных слоев германского народа, формирующегося пролетариата, ищущего путей коренного социального преобразования общества.