Марксистская теория империализма

Многие слабые места в книге, такие как меновая концепция денег или понимание финансового капитала исключительно в варианте господства банков над промышленностью, проистекают из в корне ошибочного, идеалистического порядка исследования в книге. Гильфердинг сначала исследует деньги и функционирование банков, потом акционерные общества и биржи, и лишь потом приступает к описанию процесса монополизации промышленного капитала. Тут историческая действительность поставлена с ног на голову, ведь причина возникновения финансового капитала в действительности находится в новых явлениях в процессе производства. И это не случайная последовательность для самого Гильфердинга. В предисловии он поясняет:

«Но обстоятельный анализ проблемы денег становится тем более необходимым также и потому, что только он может дать эмпирическое доказательство правильности теории стоимости, которая должна служить основой всякой экономической системы… Таким образом план этой работы определяется сам собой».[6]

Однако, несмотря на этот путаный взгляд, сам Гильфердинг часто приходит к правильному описанию отношений различных факторов. Так, разрастание банковского сектора он выводит из анализа схем кругооборота капитала из Ⅱ тома «Капитала». Опираясь на Маркса, Гильфердинг пишет, что процесс кругооборота включает себя то, что часть капитала в денежной форме оказывается бездействующей на определённый временной промежуток, и чем больше расширяется производство, чем больше рост и концентрация промышленного капитала, тем эти суммы больше. Поскольку, с точки зрения капитализма, денежный капитал не должен бездействовать в виде сокровищ, а должен приносить прибыль, эта часть капитала, через посредство банков становится средством для промышленного кредита. В этом анализе, где Гильфердинг, правда, мало что добавил по сравнению с Марксом, верно указаны причины, приведшие к генезису финансового капитала, а именно — рост и концентрация производства.

Гильфердинг рассматривает протекционизм как одно из фундаментальных основ экономической политики империалистических стран. А причину в усилении внешнеэкономической экспансии видит в том, что в ней капитал компенсирует те минусы, которые несёт за собой политика протекционизма:

«Итак поскольку дело касается нормы прибыли, здесь уничтожается тенденция к её понижению, которую оказывает современный протекционизм, тормозящий развитие производительных сил. Таким образом, свобода торговли представляется капиталу излишней и вредной. За те помехи развитию производительности, которые вытекают из сужения хозяйственной территории, он старается вознаградить себя не переходом к свободной торговле, а расширением собственной хозяйственной территории, форсированием экспорта капитала».[7]

Этот взгляд является как минимум устаревшим. Во времена Гильфердинга значение протекционизма действительно было велико, но оно менялось в различные периоды истории империализма. Так, недавно завершившаяся эпоха «глобализации» характеризовалась, тем что значение заградительных пошлин резко снизилось, и тем не менее для этого времени было характерно увеличение внешнеэкономической экспансии империализма. Надо сказать, что особую роль протекционизму в эпоху империализма отводят также в своих работах Бухарин и в меньшей степени Ленин.

Разницу в норме прибыли между странами автор «Финансового капитала» рассматривает не как причину, а скорее как основу для экспансионистской экономической политики; указывает он и на разницу в норме процента: