Марксизм как стиль

«Социальный шум» идеально подходил к «аполитичной» эпохе нулевых, которая заканчивается у нас на глазах. Её воздухом был даже не социальный цинизм, а просто демонстративное отрицание того, что общество состоит из конкурирующих групп, каждый из нас относится к одной из них и интересы этих групп могут быть осознанно представлены как в политическом, так и в культурном поле. Политические роли должны были исполняться, но исполнение ролей никакой связи с реальными переменами в нашей общей жизни не предполагало, ибо преимущественной формой политики элит было сохранение ранее, в 1990-ых, поделенного.

«Социальный шум» отсылает и к более глубокой артистической мечте – показать себя бунтарем, но так, чтобы тебе за это ничего не было и даже наоборот, нельзя ли за счет своего талантливо исполненного бунта «пожить по-человечески»? Романтизм: «талант всегда в оппозиции!» – накладывается тут на буржуазность: «личный успех есть единственный критерий таланта!».

ЕВРОПРОТЕСТ И АБСТРАКТНЫЙ ЛИБЕРАЛИЗМ

Теперь в моду стремительно врывается прямое социальное высказывание. Где-то между «социальным шумом» и абстрактным либерализмом давно завис Ляпис Трубецкой с его гимнами народной свободе. Вредным для продаж билетов уточнениям гимны не поддаются. Восприятие песен Ляписа обострено белорусской ситуацией, сделавшей его моделью «евробелоруса», посматривающего в сторону заграничных форм музыкального негодования. Сильной двусмысленности имиджу придает то, что выбранный тип «европротеста» имеет в Европе отнюдь не либеральную, а преимущественно антикапиталистическую направленность. Проще говоря, там принято выступать против корпораций, а не за «свободу бизнеса». Это противоречие постоянно проступает у Ляписа. С одной стороны он снимает клипы в стиле Маяковского, а с другой признается, что «кладёт свой огромный болт» на «социальную защищенность». В политическом смысле о Ляписе известно только, что он «противник Лукашенко» и сравнивает «батьку» с Каддафи, Хусейном, Кастро и другими лидерами, не симпатичными евробелорусам.

«Абстрактный либерализм» это мелкобуржуазное недовольство. Это те, кто «вообще» за «европеизацию» и против «колхоза». В этом жанре заявил себя Вася Обломов – выстёбыватель гопоты и вульгарных народных нравов. Протестующая толпа на Сахаровском Проспекте с глубоким пониманием слушала его «Родину» . Есть там поразительно точная в социальном смысле строка: «Читая «Золотого Теленка» я никогда не давился от смеха/ Мне всегда хотелось, чтобы Бендер уехал». Бендер это же и есть «креативный класс» и «творческий предприниматель»! Он же художник-авангардист, а если надо и создатель тайных обществ т.е. разводила нэпманов и дворян на деньги. Его цель – перераспределить в свою пользу средства не столь креативных как он «прежних хозяев». Ну и потом «пора валить». Сталинистские интеллектуалы Ильф и Петров издевались над Бендером в том смысле, что им была очевидна невозможность авантюрно-креативного предпринимательства в советском обществе. Но сегодня Бендер как раз воплощает эту дерзкую политическую мечту «креативного класса» – выманить «одним из тысячи относительно законных способов» бабло у условного «Газпрома» и немедленно сменить страну проживания. Можно даже сказать, что эта мечта – первая пока реакция нового поколения творческой молодежи на факт наличия в обществе устойчивого слоя вызывающе богатых и накрепко связанных с властью людей.

Есть некоторая разница между абстрактным либерализмом и молодежным демократизмом, потому что демократизм предполагает соблюдение интересов именно «большинства», а вовсе не тех «особо креативных единиц», которым тут слишком низок азиатский потолок. Хип-хоп для молодежного демократизма подходит идеально. И это понимает Нойз МС, оппозиционность которого уже конкретнее. Сначала его «Мерседес» стал неофициальным гимном «синих ведерок», потом он ссорился из-за «химкинского леса» с более циничными и пессимистичными Шнуром и Барецким из «Ленинграда». В Химкинском лесу, как теперь понятно, происходила репетиция будущего «гражданского подъема». Лесная вырубка обозначила тогда границу между абстрактной и конкретной социальностью музыкантов. На сцене Нойз подчеркивает, что он против олигархов, корпораций, «наших», «ментов», и даже сочувствует «приморским партизанам». «Менты» не остаются в долгу и как-то задержали его на 10 суток прямо на «сталинградской Сникерс Урбании».

Общее недовольство местным варварством Обломов, Шнур и Нойз недавно выразили совместным заявлением «Любит наш народ …», сделав актуальный хит из давней строки Летова.

Розовый менеджер

Одним из первых, кто расслышал протестный потенциал молодого менеджера, героя, за которым раньше ничего такого не замечали, оказался Семен Слепаков из «Камеди клаба», бард-десятник, как он сам себя называет. Его «Акционеры Газпрома» – идеальная песня о зависти мелкого буржуа к крупному.