Марксизм: не рекомендовано для обучения

Маркузе после 1945 года вернулся в Германию - в качестве эксперта американской разведки. Его задачей была «денацификация», то есть выявление нацистских преступников на разных этажах государственной лестницы. Надо было определять и меру их вины, решать, можно ли того или иного человека сохранить в государственном аппарате. Весь государственный аппарат был наполнен нацистами, но далеко не все, кто состоял в нацистской партии, были людоедами. Среди них было некоторое количество людей, которые вступили в партию по карьерным соображениям, чтобы занять или сохранить определенную должность. Как, например, бывший учитель Маркузе Мартин Хайдеггер, которому очень хотелось сохранить кафедру.

Американские оккупационные власти просто не могли во всем этом разобраться. Вот сидит бургомистр какого-то маленького городка. Кто он: злодей и людоед или несчастный человек, который пытался обеспечить своих сограждан консервами и пивом? Американцы не обладали ни интеллектуальными, ни политическими критериями, которые позволили бы решить подобные проблемы, они не представляли, каким это общество было до нацизма. Государственный аппарат в западных странах, включая США, к концу Второй мировой войны был просто наполнен радикалами. Неудивительно, что левые эксперты, работавшие в администрации у Рузвельта, привлекли Герберта Маркузе. Когда эта работа была выполнена, он ушел из официальных структур. Впрочем, до своего ухода он получил возможность поработать с архивами и документацией американской разведки. В то время американской разведкой была собрана большая коллекция советской пропагандистской и идеологической литературы. Ее Маркузе изучил очень тщательно и написал книгу «Советский марксизм», которая была для западных марксистов, для западных левых в каком-то смысле контручебником. Это подробное изложение того, что такое советский марксизм, каковы его концепции. С одной стороны, там было дано очень подробное и внятное изложение советских официальных учебников. С другой стороны, это была критика советских идеологических схем с точки зрения классического марксизма и с позиций неомарксистской школы.

Социологи из Франкфуртского института обращаются к изучению коллективного бессознательного. Переход от индивидуального бессознательного к коллективному требует социологического метода. Тут нужна социальная психология, опирающаяся на определенную экономическую, историческую теорию. Такую теорию дает марксизм, который был в первую очередь воспринят в духе раннего Маркса как систематическая и всесторонняя научная критика капиталистической системы. Отсюда и самоназвание Франкфуртской школы: Критическая теория.

Если для Маркузе вступление Хайдеггера в нацистскую партию знаменовало разрыв с экзистенциализмом, то во Франции в годы немецкой оккупации экзистенциализм распространяется именно как философия антифашистского сопротивления. Здесь можно назвать целый список имен, но для истории марксизма важен в первую очередь Жан-Поль Сартр.

В известном смысле ранний Сартр находится в полемике с Франкфуртской школой. Он пишет по-другому о том же, что и Франкфуртская школа. Он ставит вопросы, порожденные экзистенциалистским пониманием личности, но очень быстро обнаруживает недостаточность экзистенциализма и обращается к марксистской социологии. Води для «франкфуртцев» важны бессознательные, темные стороны человеческой души, то, что идет из глубин неосознанных психических процессов, в том числе и коллективных, то, с точки зрения Сартра, ключевой является проблема свободы. Светлая сторона человеческой души, если можно говорить такими категориями. «Франкфуртцы» пытались разобраться в психологии нацистов, а Сартр стремился понять и обосновать психологические нормы антифашистского сопротивления.

Для него важны категории выбора, свободы личности. «Франкфуртцы» изучают людей, неспособных в полной мере отдавать себе отчет в своих действиях (потому-то необходимо, чтобы фюрер думал за них), а Сартр пытается понять мотивы личности, абсолютно отдающей себе отчет в своих поступках и мере своей свободы, но действующей в обстановке тотального политического контроля.

И опять выясняется, что никакая философия свободы не даст нам ответ на вопрос о правилах игры, не объяснит тех сил, которые эту личную свободу ограничивают. Такой ответ Сартр находит в марксизме. И для «франкфуртцев», и для Сартра очень важна категория отчуждения. Эта категория для них является более важной, чем эксплуатация, точнее, она занимает в их рассуждениях то центральное место, которое в классическом марксизме занимает категория эксплуатации. Для Сартра отчуждение является универсальным, оно распространяется на все классы общества, то есть отчуждение не является формой социального угнетения, оно является формой социальной патологии, характерной и неизбежной в условиях капитализма. Проявления этой патологии разные, но они имеются во всех социальных слоях. Буржуазия, по мнению Сартра, отчуждена точно так же, как и пролетариат.